Неповторимое. Том 1

9 ноября, правда, было несколько полегче, но уже на другой день массированные налеты авиации повторились. Мы тоже не молчали, но самолеты немцев непрерывно висели над нами, не давая поднять голову. Только 10 ноября увидели два сбитых немецких бомбардировщика на той стороне. 11-го еще один подбили над городом. Он задымил, сбросил бомбы, снижаясь, потянул к аэродрому. Тут бы нашим зенитчикам ударить, но где они? Истребителей тоже не видно… Это пугало: неужели выдохлись? И немцы прорвались. Дивизия пыталась ликвидировать прорыв немцев к Волге, но успеха не имела. Да, произошла трагедия. Гитлеровцам удалось сосредоточить на узком участке очень крепкий костяк и буквально продавить им наши войска, захватив небольшой участок берега. Держались они там намертво. А нас севернее по реке отрезали от группы полковника Горохова. Проще говоря, отсекли от главных сил 62-й армии. Мы оказались фактически на острове. Позже дивизию называли островом Людникова – по фамилии командира дивизии. Я все думал о Борисе Щитове: как он там? А его давно не было в живых. Шел снег, чувствовалось, что Волга скоро остановится. А мы – на острове. Нам нужны боеприпасы, продовольствие. Наверное, обо всем позаботятся наши командиры, не дадут пропасть. А еще позаботятся, чтобы обязательно соединились с главными силами армии. Разве знал я тогда, что в сентябре и особенно в октябре и ноябре Ставка ВГК интенсивно готовила грандиозную операцию по окружению и уничтожению Сталинградской группировки немцев? Выход к Волге, пожалуй, последнее, на что был способен противник. Наше контрнаступление готовилось в ходе оборонительной операции. Это была вершина военной теории и практики. Тут и накапливание как оперативных, так и стратегических резервов с одновременным решением задач удержания важнейших рубежей; тут и использование этих резервов – свежие силы вливались именно туда, где готовились главные удары; наконец, уникальные мероприятия по сохранению в тайне готовящегося удара. Даже гитлеровский генерал Йодль говорил: самый крупный провал немецкой разведки в октябре – ноябре 1942 года связан с тем, что она прозевала сосредоточение крупных сил русских на флангах 6-й армии Паулюса. Только вдумайтесь: произошло окружение вражеской группировки численностью в 330 тысяч человек! Одновременно создавалось внутреннее кольцо окружения – неумолимо сужалось. А внешнее кольцо окружения – стремительный разгром противостоящих войск противника и отбрасывание их за 150–200 километров от Сталинграда. Иначе говоря, план операции не оставлял надежд на деблокирование. После отказа капитулировать – рассечение группировки, уничтожение, пленение… Одновременно с планированием операции группы фронтов под Сталинградом предусматривалось проведение наступательных действий на Западном и Кавказском стратегических направлениях. Цель – сковать силы немцев, сорвать их маневр по оказанию помощи своей группировке в Сталинграде. К тому же на всех основных направлениях свою деятельность максимально активизировали партизаны. Таков был план Ставки ВГК.

После прорыва 11 ноября немцев к Волге к нам зачастили – обычно по ночам – из штаба полка. Проверяли, как идет «инженерное оборудование позиций». А фактически вся наша инженерия заключалась в складывании из обломков бетона или кирпичей окопов, ячеек для стрельбы, ходов сообщения между ними и в тыл; установке на танкоопасных направлениях мин. Приходили несколько раз командир полка и начальник артиллерии. Предупреждали: противник может возобновить активные действия, надо быть готовыми к отражению атак.

18 ноября у нас, на командно-наблюдательном пункте батальона, опять появился начальник артиллерии. Объявил, что я назначен командиром батареи (заболевший комбат отправлен в госпиталь); скрупулезно уточнил огневые задачи на 19 и 20 ноября – речь шла о подавлении батарей противника. Это удивило, даже насторожило. Нам никогда не ставили задач на подавление батарей противника. В разговоре активно участвовал командир батальона. Он прямо сказал: «Почему ставится задача только на завтра и послезавтра? Что, кончается война? А вдруг уже сегодня объявятся новые цели и потребуется их уничтожить?» Тот чему-то улыбнулся и уклончиво сказал: «Конечно, сегодня вы решаете огневые задачи, но завтра и послезавтра – особенно важно». Сказав так, пожал нам руки, похлопал меня по плечу, еще раз хихикнул и быстро пошел по ходу сообщения. Озадаченные, мы гадали – что за игры?

Через час позвонил комполка: сказал, что требуется повышенная бдительность. Комбат стал названивать ротным. У тех обычные вопросы: «Ожидается атака? Когда? Ночью или на рассвете?» В разговоре с одним говорливым ротным комбат выругался, посоветовал сходить к немцам и спросить, а потом рассказать ему. И добавил пару крепких слов.

Среди ночи опять звонок комполка: обстановка? Доложили. Наша тревога достигла апогея. В чем дело?