Неповторимое. Том 2

Наступила тишина. Я подумал, что Гречко выдерживал всех на открытой смотровой площадке, чтобы каждый прочувствовал, что испытывает в этот момент солдат, лейтенант, полковник да и генерал. Одно дело – смотреть на все это через стеклянные стены теплой комнаты, в который мы сейчас пили чай, а другое – быть вместе со всеми под одним небом. На мой взгляд, метод Гречко, то есть приглашение местных властей на учение, очень верный. Власти лучше будут представлять нашу военную жизнь, полную лишений и трудностей. С учетом, конечно, что настоящий войсковой офицер и его семья – это вечные странники. Хотя их интеллект нисколько не ниже, а чаще – выше тех, кто всю жизнь провел в центральном аппарате и считает себя личностью особого полета, особого круга.

Пока пили чай, разгорелся живой разговор на эту тему. А войска тем временем выходили в исходное положение. Я предупредил, что их ожидает и что это будет подобие тактико-строевых занятий с повторением отдельных элементов, но в крупных масштабах: в составе полка или сразу двух полков, а может, и дивизии. Всем категориям командиров – от батальона до дивизии – запастись большим количеством осветительных и цветных ракет для обозначения своего положения. Наконец, провести хорошие радиотренировки.

Через полтора часа все в основном было готово. Ветер значительно поубавил свою силу, а дождь вообще прекратился.

Я предложил министру: прежде чем действовать войскам, надо той и другой стороне обозначить свое положение ракетами. А затем можно давать команды. Так и решили.

Действовали полками. Какие только команды Гречко не выдавал – выполнялось все. Правда, я вынужден был иногда вмешиваться, чтобы правильно поняли, что именно требуется выполнить, в каком направлении действовать, что является основным ориентиром и т. д.

Наивысший класс виртуозности в действиях показал 279-й мотострелковый полк 24-й Железной мотострелковой дивизии. В то время полком командовал подполковник Игорь Николаевич Родионов, который в итоге своей службы стал, как известно, генералом армии и министром обороны Российской Федерации. И хотя все войска действовали нормально и выполняли именно то, что от них требовалось, этот полк действовал особенно четко и быстро. Присутствовавшие на вышке высказывались о нем одобрительно. Один министр обороны молчал. Но видно было, что он доволен.

Однако не обошлось и без некоторых эпизодов, которые заставили понервничать. Например, в ходе движения одного из полков танк попал в яму. Произошло это в 250–300 метрах от вышки, и все, естественно, стали свидетелями этой картины. Перед боевой линией танков простиралось залитое водой поле. Танки шли уверенно. Вдруг один «клюнул» и резко остановился. Лобовая часть его опустилась в воду. Танкисты пушку развернули наоборот, и танк сделал попытку вырваться из этой западни, рванув назад. Но грунт сзади стал проседать, а танк плотно сидел в воде. Но вот двигатель взревел, и машина медленно пошла вперед. Уровень воды поднимался, однако танк двигался. Напряжение нарастало: если вода зальет трансмиссию – значит, все. Танк двигался еле-еле. Уровень воды стал понижаться. Наконец танк из ямы выполз и остановился. Машину спасли.

Министр обороны сказал мне, чтобы механика-водителя доставили на вышку. Я передал эту команду и послал адъютанта к танку. Сверху мы видели, как на танке открылись люки на башне и у механика-водителя. Потом механик вылез на броню и, как мы поняли, получил распоряжение командира танка, который показал рукой в нашу сторону. Механик прыгнул в воду и быстро пошел к вышке. Его перехватил адъютант, и они, уже вместе, побежали к нам, поднялись на смотровую площадку. Нас много, все незнакомые. Механик-водитель спрашивает у адъютанта:

– Который из них будет министр обороны?

Андрей Антонович, конечно, услышал, хотя вопрос был задан вполголоса. – Это я буду! – в тон солдату сказал министр. Механик-водитель решительно двинулся к маршалу:

– Товарищ Маршал Советского Союза! Ефрейтор Пирогов по вашему приказу прибыл. – Ты откуда будешь?

– Как откуда? Из Вологодской области! Откуда же мне еще быть? – удивленно сказал Пирогов и посмотрел на всех вокруг. Тон был такой, что в голове ефрейтора наверняка крутилась мысль: «Непросвещенные. Ведь в Советском Союзе и есть-то одна Вологодская область». – А как тебя величают? – Алексеем Ильичом.

– Как же тебя угораздило в яму?

– Так ведь кругом море-океан. Ничего не видно, кроме воды. А что там под водой-то? Вот и вел машину по командам командира танка. И он не виноват. На его место хоть ротного посади или комбата, да даже Суворова – все равно бы завалился.

– А как же ты все-таки вырвался из плена?

– Надо было рисковать. Не пропадать же бесславно в этом болоте. Вот и говорю командиру: назад нельзя – засасывает. Давай рванем вперед. Он говорит: «Давай!» Вот я и пошел на первой передаче. Вначале вроде погрузились. Потом положение стабилизировалось – вода за бортом остановилась на уровне моих глаз. А затем я почувствовал, что цепляюсь за твердое, и пошло, пошло, пошло. Вот я и перед вами. А вообще-то повезло.