Неповторимое. Том 2

Сергей Федорович со мной соглашался: да, действительно, можно было бы осуществить ее попозже, но решение уже принято… Будто это стартовала ракета, и уже вернуть ее на стартовую площадку нельзя. Ведь пока идет всего лишь «говорильня». Можно тысячу доводов найти, чтобы обосновать этот перенос, но проводить зато операцию без риска и сомнения. Я знал, что переубеждать Салманова – бессмысленно. Поэтому как-то после очередной утренней работы в Центре боевого управления 40-й армии по реализации обнаруженных разведкой данных я пригласил к себе в Оперативную группу (наш двухэтажный домик стоял метрах в 250–300, не доезжая до КПП штаба армии) начальника штаба советнического аппарата, который тоже был в ЦБУ, генерал-лейтенанта Л. Печевого. В прошлом он был командиром одной из дивизий, которая входила в Прикарпатский военный округ, поэтому я знал его отлично. Мы поговорили с ним начистоту. Он прямо сказал, что Григорий Иванович ничего переделывать не будет, тем более что днями должна приехать ему замена. Действительно, приехал генерал-полковник Владимир Андреевич Востров – прекрасный офицер, я его службу наблюдал начиная с лейтенанта. Вместе мы долгое время служили в Заполярье.

Шло время, и вот в самый канун съезда я получил официальное решение министра, что мне, делегату XXVII съезда КПСС, необходимо вылететь в Москву и принять участие в его работе. Одновременно быть в готовности доложить о состоянии дел в Афганистане. XXVII съезд проводился под лозунгом «Перестройка, гласность и демократия». Прошло ровно десять месяцев, как Генеральным секретарем стал М. Горбачев. Съезд утвердил новую редакцию Программы КПСС, а также «Основные направления экономического и социального развития СССР на 1986–1990 годы и на период до 2000 года». Началась так называемая перестройка. Народ жил надеждами. В стране во всем чувствовалась невостребованность, неиспользованные возможности, громадный незадействованный потенциал. Во времена Косыгина это не было так выражено. До нас доходили его мысли о перспективе развития страны. Это действительно были взгляды на перестройку, достойную нашего народа и нашей великой державы. И если бы не ревностная позиция Брежнева (к чему довольно успешно его подталкивал Устинов), то вопросы повышения темпов развития нашего народного хозяйства, конечно, еще во второй половине 1970-х годов могли быть более высокими. Косыгин ушел из жизни в декабре 1980 года. Вместо него утвердили Тихонова, который был у Алексея Николаевича первым заместителем. Тихонов, конечно, не Косыгин. Никаких новаций ждать от него было нельзя. Все его взоры устремлены были на генсека – как скажет, так и будем делать. А поскольку тот был больной и сказать уже ничего не мог, то дело закисало. С приходом Андропова ожили и наши надежды. Но безвременная (и все-таки загадочная) его смерть оборвала и эти чаяния. Совершенно больной Черненко окончательно «зацементировал» предсовмина Тихонова. Конечно, за свои пять лет председательствования он экономику не двинул. Она вяло поворачивала свои шестеренки еще по инерции, выдавая «нагора» всего лишь 3–4 процента ВВП в год. Естественно, тогда мы это считали застоем, хотя в капиталистическом мире в таких процентах трагедии не видели. В 1985 году к руководству страной пришел Горбачев. Хоть и за его плечами никакой производственной практики не было (только комсомольско-партийная работа), но он разделял прогрессивные взгляды Андропова (так нам казалось), а последний унаследовал это от Косыгина. Особо положительно расценен был факт назначения председателем правительства Н.И. Рыжкова. Это и отличный производственный практик (один только Уралмаш чего стоит), государственный масштабный деятель (Минтяжмаш, Госплан, заведующий отделом ЦК). Ну, у кого могли быть сомнения в том, что мы раскрутим маховик экономики на полную мощь? Ни у кого! Я не хочу цитировать Горбачева и других выступавших на съезде, но вывод был один: «Наконец-то!» Имелось в виду, что период с конца 1970-х и до середины 1980-х, отмеченный траурными событиями, закончился: страна проводила в последний путь А.Н. Косыгина, Л.И. Брежнева, Ю.В. Андропова, К.У. Черненко, других видных государственных деятелей. И каждый раз создавалось впечатление, что они уходят и что-то «уносят» с собой, не оставляя всего необходимого, чтобы стартовали новые силы и тем самым обеспечивалось бы поступательное движение вперед.

И вдруг на орбиту восходят Горбачев и Рыжков. Программу нового экономического и социального развития принимает XXVII съезд. Конечно, этого ждали все – народ, страна в целом, наши друзья, весь мир.

Правда, справедливости ради надо сказать, что у нас и в этот, так сказать, «застойный» 5—6-летний период были и такие события, которыми можно гордиться и по сей день. Назову хотя бы некоторые из них (хотя это была инерция еще от А. Косыгина).