Неповторимое. Том 2

Герат, как и Кандагар, – древняя столица Афганистана. Расположен неподалеку от государственной границы с Ираном, что, естественно, сказывается в духовном (шиитском) влиянии на население. Город имеет традиции вспышек против центральной власти. Последним таким событием был вспыхнувший 15 марта 1979 года в Герате антиправительственный мятеж. Обстановка сложилась критическая. Однако мятеж был подавлен. Погибло более тысячи человек. Но Герат был и остается барометром всего северо-западного района Афганистана. Очень важно, что совсем рядом – Советский Союз: знаменитая Кушка, через которую афганцы получали очень многое. Герат имеет два аэродрома: один – грунтовой, прямо на окраине города, и второй – ультрасовременный в Шин-данде, расположенном в часе езды от Герата на юг. Провинция Герат и прилегающие к ней другие провинции – это обособленный, удаленный от Кабула регион, и он должен быть надежным на все случаи жизни. Вот почему после долгих советов и даже споров на пост губернатора провинции был назначен (фактически автором такого назначения был В. Поляничко) Ф. Халекьяр. Ему же был жалован ранг министра. Это был умный, весьма внимательный и контактный начальник. Он умело строил отношения со всеми слоями населения, особенно с торговцами. Сразу приобрел большой авторитет в гарнизоне (непосредственно в Герате стоял штаб армейского корпуса). Высказал мне прилюдно теплые слова благодарности за то, что я много сделал по сплочению главарей мятежных отрядов вокруг местной власти. Естественно, за эту оценку и понимание моих действий я ему был признателен. Между прочим, Ф. Халекьяр страдал прогрессирующей болезнью – терял зрение. Мною были предприняты все меры, чтобы ему в Москве сделали операцию. Она прошла успешно, и, естественно, успешнее стали двигаться дела и в провинции Герат.

Наконец, Кандагар. Это уже барометр юга страны. На него прямое влияние оказывал Пакистан (сунниты). Хотя в принципе город успешно торговал и с Пакистаном, и с Ираном. С Кабулом у Кандагара отношения были как бы на равных. Вел он себя независимо. В провинции имелись большие, хорошие ирригационные системы.

Поэтому Кандагар выращивал много ценных культур – хлопок, рис, цитрусовые, виноград, гранаты. Две мощные ткацкие фабрики производили шерсть и полотно. Словом, этот город был географическим, промышленно-сельскохозяйственным, духовным и культурным центром высокого уровня. Для того чтобы Кандагар был гарантированно «своим», Наджибулла назначил туда вначале командиром армейского корпуса генерал-лейтенанта Улюми. А через 3–4 месяца делает его одновременно генерал-губернатором. Мы все приветствовали это назначение. Улюми это назначение оправдал.

Кстати, мы с ним, как и с его предшественником Сахраи, были в хороших отношениях.

Вот на этих пунктах предполагалось сосредоточить все силы армии, МВД и МГБ, отдавая при этом преимущество Кабулу. Кстати, было внесено предложение – все пограничные бригады с границы отвести, а их функции за плату возложить на проживающие там племена, что традиционно практиковалось в Афганистане. Что касается погранбригад, то их использовать в составе армейских корпусов или дивизий, давая в первую очередь задания по охране и обороне какого-либо объекта или участка магистрали. Эти предложения вызвали горячие споры. В ходе обсуждения я попросил Наджибуллу пока не высказывать своих соображений.

Многие склонялись к тому, чтобы последовать моему предложению.

Наконец заговорил Наджибулла. Он сказал, что категорически против того, чтобы без боя отдавать противнику целые уезды и даже провинции. Я деликатно бросил реплику: «Этого ни в коем случае делать не надо. Власть надо передать лицам, которых изберут на месте, и вооружить их. А центральная власть должна признать местную законной. И сотрудничать с ней, помогать».

Опять начались споры, суета. В конце концов решили, что все в рабочем порядке обсудят у себя в министерствах, а на следующий день на очередном заседании Ставки ВГК будет доложено мнение каждого министерства и объявлено решение Верховного главнокомандующего.

По окончании заседания Наджибулла, в отличие от установленного порядка (обычно он уезжал первым), со всеми распрощался, и мы остались с ним вдвоем. Поднялись в его кабинет, где и состоялось долгое сложное объяснение. Говорили на русском языке. Затрагивали в принципе две темы: первая – это то, что обсуждали на Ставке (концентрировать вооруженные силы или оставлять их в той группировке, в какой они находятся по сей день), и вторая – смогут ли вообще ВС самостоятельно отстоять страну без советских воинов. Продолжая начатый на Ставке разговор, я еще раз лично ему напомнил, чтобы он не употреблял фразы такого рода: «Без боя передаем мятежникам…», «Ценные для страны провинции по своей инициативе отдаем в руки бандитов…» и т. д. Я сказал: