Непознанная Россия

Моя новая хозяйка оказалась обладательницей множества старинной одежды весьма любопытного покроя, и я загорелся желанием ее посмотреть и хозяйка обещалась надеть ее специально для меня. Вот отчего, вернувшись, я не был удивлен, увидев на кухонном столе гору ярких нарядов. "Их еще моя прабабушка шила, — заметила женщина, — kak oni staro-modny.".

Одежды были все из грубого домотканого льняного полотна, расшитого шелком и бисером. Хозяйка с полной серьезностью облачилась в них передо мной. Поначалу она вытащила со дна старого комода длинную рубаху, отделанную у горла и рукавов снежнобелым кружевом. В остальном рубаха была из обычного грубого домотканого полотна.

Первой хозяйка надела эту рубаху, отложив в сторону повседневную хлопчатобумажную блузу, затем — расшитую юбку густого винного цвета, она держалась на лямках, как нижняя юбка маленькой девочки. За юбкой последовал жилет из такого же материала. Жилет был мужского покроя, из-под него очень эффектно выглядывали белые рукава, при этом жилет скрывал грубость рубахи. Затем она накинула на плечи красно-золотую блестящую пелерину и надела круглую шапочку, вокруг которой повязала яркий головной платок.

На этом обряд одевания закончился и, смущенно хихикая, хозяйка уселась пить чай. Должен сказать, выглядела она весьма впечатляюще, ибо наряд был просто великолепен.

"Почему ты его не носишь?" — спросил я.

"Старомодный он, batushka".

"Зачем тогда хранишь?" — не отставал я.

"Может, мода такая снова вернется", — ответила хозяйка.

Я улыбнулся этой трогательной надежде и подумал про себя, что много еще времени пройдет, пока та мода вернется.

Ночь я провел на соломе, утром миновал Ракульскую. Здешняя церковь испорчена попыткой ее осовременить. Было еще сыро, я только что не плыл по раскисшей дороге. На дороге я обогнал группу женщин, бредущих по грязи с голыми ногами и в лаптях. Дорога вывела меня к Часовенской, где я попил чаю с shenishky (шанежками), деревенскими пирожками, сделанными на кислом молоке. Напротив меня на стене избы висел большущий образ Святой Троицы. Трое сидели за столом, покрытом белой скатертью, в очевидном ожидании самовара, а находящийся сбоку коленопреклоненный человек подносил им тарелку с фруктами. На другой стене Илья, не имевший на себе никакой одежды, возносился на небо в огненной колеснице.

"Мало здесь людей в округе", — заметил я хозяину.

"Немного, — согласился он. — Тесно у нас, место такое, много людей не выдержит. Ниже по реке, где лес вырубили, там много".

Долина все больше сужалась, дорога вилась по лесным склонам. Всю вторую половину дня шел дождь, и на всем долгом пути мне не встретилось ни души. Но впереди ждал монастырь и эта мысль поддерживала меня. Чем сильнее шел дождь, тем решительнее двигался я по дороге. Думаю, ни один богомолец еще не мерял пространство с такой скоростью, но ведь я же европеец, да еще в кожаной обуви. Уже близко было время, когда мне придется отбросить ботинки за полной ненадобностью, а надев лапти, я понял, как трудно в них быстро ходить.

Велика была моя радость, когда на какой-то лесной поляне моего слуха достиг звон церковных колоколов, созывавших на вечернюю службу.

Звон означал, что Сея близко. Вдалеке показалась белая колокольня. В деревне мне встретился мужик, видно, только что из бани. Стоял субботний вечер, приближалось воскресенье. До монастыря оставалось еще три версты, но меня подвезли туда на телеге и я попал на службу почти вовремя. Купив свечку, я поставил ее перед иконой Николая Чудотворца, как обещал паромщику. Наверно, какая-то особая благодать должна была сойти на меня от исполнения долга. В каком-то смысле я совершил паломничество в Святую Землю, хотя для меня "Святая Земля" всегда была "здесь и нигде".

На ночь меня приютили монахи.

~

Глава 28

ДЕРЕВЯННЫЙ ВЕК

" ' They tell me your carpenters,' quoth I to my friend the Russ,

' Make a simple hatchet serve as a tool-box serves with us.

Arm but each man with his axe, 'tis a hammer and saw and plane

And chisel, and what know I else ? We should imitate in vain

The mastery wherewithal, by a flourish of just the adze,

He cleaves, clamps, dovetails in, no need of our nails and brads,

The manageable pine : 'tis said he could shave himself

With the axe, so all adroit, now a giant and now an elf,

Does he work and play at once !'

Quoth my friend the Russ to me,

' Ay, that and more upon occasion.' "

BROWNING.

До деревни Емец идти из Сии два дня. Я покинул край тундры, но все еще шел по земле болот и ручьев, странных тихих озер, неведомых человеку и неиспользуемых им. Эти места напоминают Финляндию. Им не хватает обаяния, но они берут свое таинственностью, здешние леса кажутся населенными разной нечистью. Впечатлительный человек, бредущий по бесконечной, изрытой колеями лесной дороге, где деревья почти смыкаются над головой, наполнен ужасом, ожиданием,

предчувствиями. Я часто ловил себя на том, что жду бог знает чего — медведей, дикарей, привидений.