Непознанное

Бурение более глубоких слоев нашей Земли, по-видимому, и вовсе безнадежно. Скорее можно найти интересные, выброшенные геологическими стихиями образцы на ее поверхности, но и здесь шансы невелики. Вулканы представляют нам свидетельства о веществах с глубины от силы 40–50 километров, и это при радиусе Земли, составляющем 6378 километров! Наука имеет некоторое представление лишь о первых двадцати километрах в глубь Земли, но не далее. Правда, мы знаем, что глубже становится еще жарче, об этом свидетельствует накопленный за много веков опыт шахтеров, но действительно ли там, внутри, все расплавлено?

Глава 5 Знания под секретом

Мы убедились, что наши знания о вселенной, о Млечном Пути, о нашей солнечной системе, даже о нашей маленькой планете весьма неполны. Если подвести итог, то мы увидим, что располагаем массой сведений о различных малозначащих явлениях, но зато почти не имеем надежных данных о многих серьезных проблемах. Сделаем еще один шаг и посмотрим, что нам известно о казалось бы, столь хорошо знакомой поверхности Земли.

Первые описания незначительной части ее доходят к нам из Вавилонии, где за 2300 лет до нашей эры на глиняных табличках были зафиксированы границы некоторых равнинных районов страны. Это было сделано для облегчения работы налоговых инспекторов. Именно их служба разработала первую известную нам карту, хранящуюся в Британском музее. На ней даже изображена «река соленой воды» — океан!

А уже в 423 году до н. э. карта становится чем-то до того само собой разумеющимся, что в комедии Аристафана на сцену выносят карту мира и актер показывает зрителям, где лежат Афины.

Однако описание Земли стало наукой географией лишь в 290 году до н. э., когда универсальный ученый Эратосфен написал свой труд «Географика». Эратосфен много путешествовал, учился в Афинах, а в 246 году до н. э. был приглашен царем Птолемеем III воспитывать наследника, тогда же он стал главным хранителем знаменитой Александрийской библиотеки, так что у него под рукой оказались богатейшие материалы. Особенно ценными были данные, полученные в результате похода Александра Македонского в Индию, и доклады моряка Пифея из Масилии. Конечно, доказательств в них мало, но Эратосфен не только регистрирует сообщенные факты, он критически осмысливает их, удивительно верно оценивая и сопоставляя. Поскольку ему неизвестно, как точно соотносятся друг с другом различные страны и местности (ведь тогда были еще неизвестны астрономические широтные измерения), он сравнивает сведения об их климате, о растениях и располагает их по зонам, которые он называет «климатами». Так, например, Карфаген и Александрию он помещает примерно на одинаковой высоте, на одном градусе широты, как мы выразились бы теперь. Еще один «широтный градус» он проводит от южной оконечности Испании, — мимо кончика итальянского «сапога», через остров Родос до Малой Азии, а в Индии доводит его до верхнего течения Ганга, что вовсе не плохо. Заодно он создает тем самым и первую климатическую карту мира. Морской путь от Испании в Индию, который будет впоследствии искать Колумб, для Эратосфена не проблема, на его карте все массивы суши можно объехать по морю.

В школьные учебники Эратосфен попал благодаря своему определению окружности Земли. В день летнего солнцестояния, когда Солнце стояло в зените над городом Сиена (Ассуан), а Эратосфен полагал, что он находится на одной прямой к югу от Александрии, палочка, воткнутая вертикально, не отбрасывала тени, в то время как в Александрии тень была налицо. Угол ее составил ¹/₅₀ окружности (7°12′). Расстояние от Сиены до Александрии оценивалось в то время в 500 стадий и, значит, окружность шарообразной Земли должна была составить 500 × 50 = 25 тысячам стадий. Правильно ли определил Эратосфен окружность Земли? К сожалению, мы не знаем, как велика была стадия, споры продолжаются до сих пор. Некоторые отчаянные головы полагают, что Эратосфен ошибся всего на несколько километров. Но скорее на несколько сотен километров, к тому же Сиена лежит не на том же меридиане, что Александрия. Но в конечном счете гораздо важнее, что гениальный мыслитель воспринимал Землю как шар.