Непознанное

Еще несколько лет назад астрономам казалось, что они довольно точно могут ответить на этот вопрос: мы летим со скоростью 150 километров в секунду в направлении звезды Сириус, однако теперь мы не так уж уверены в этом. Откуда эта неуверенность? Дело в так называемом «красном смещении» линий спектра света звезд, феномене, заключающемся в том, что цвет света от далеких звезд смещается в направлении красной части спектра тем дальше, чем быстрее звезда удаляется от нас. Единственное достоверное объяснение этого феномена заключается в том, что чем дальше от нас, тем с большей скоростью разлетается вселенная. Лауреат Нобелевской премии в области физики Р. Месбауэр описал обратный процесс, при котором наблюдатель быстро движется по направлению к источнику света. В этом случае длина световой волны кажется короче, чем она есть на самом деле. Это значит, что если двигаться к «красному» светофору с достаточно большой скоростью, он будет казаться «зеленым». (Шоферы! Не пугайтесь и не экспериментируйте: эта скорость, для машин недостижимая.) Если это и так, нам относительно безразлично, куда же летит наша Галактика.

В свете последних данных ситуация представляется еще более запутанной. У нас не только нет ответа на ставший уже классическим вопрос относительно конечной цели нашего путешествия, по ходу дела возникли и новые затруднения. Надо найти ответ на то, что такое радиогалактики и квазары? Как вписать в нашу систему представлений так называемые галактики Зейферта? (Американец К. Зейферт открыл их в 1943 году, это как раз была тема его диссертации.) Может быть, это звезды, окруженные гигантскими раскаленными массами газов? Какова структура «компактных галактик» — звездных систем, открытых швейцарцем Ф. Цвики в 1961 году, а также других галактик, описанных в современной астрономической литературе?

Вопросов много, сносные ответы можно пересчитать по пальцам.

Наш Млечный Путь ничтожен по сравнению с размерами всей вселенной. Если где-нибудь в бесконечных просторах иных миров живут иные астрономы, они могут совсем не заметить исчезновения нашего Млечного Пути или заметят не скоро. Мы ничем не лучше и вряд ли спохватимся, если в мире пропадет миллион-другой галактик.

Тот же результат получим, сравнивая размеры Млечного Пути с нашей солнечной системой: если она сгинет куда-нибудь, другие обитатели галактики навряд ли это заметят, и уж никто не станет по нас убиваться. Как привлечь внимание космической общественности к нашему существованию? Для этого необходимо, чтобы неподалеку от Солнца возникла, например, сверхновая. Вот по-настоящему волнующее событие для астрономии. В истории человеческой науки подобное событие регистрировали китайские астрономы в 1054 году. Тогда на небе появилась новая звезда, она была такой яркой и сияющей, что в течение 23 дней ее можно, было наблюдать даже при свете дня. Китайцы назвали ее «звездным гостем», в Европе ее не зарегистрировали, однако можно предположить, что индейцы Северной Америки были более внимательными наблюдателями. В пещере в Северной Калифорнии найдено изображение, показывающее относительное положение звезд и Луны. Если обсчитать это положение, то можно прийти к выводу, что скопление светящихся газов, которое мы называем теперь Крабовидной туманностью, было тогда ослепительно сияющей сверхновой, обозначенной одной из точек среди звезд. По крайней мере, такое предположение вероятно.

Для нас солнечная система кажется важной по двум соображениям: прежде всего это наша родина, а во-вторых, хотя бы об этой части космоса мы знаем много важных вещей. Дело прежде всего в том, что солнечная система представляет собой пространство с четкими границами: центральное солнце, вокруг которого кружат по относительно стабильным орбитам планеты. Здесь нет никакой расширяющейся, никакой вновь создаваемой материи, нет и сколько-нибудь заметных потерь вещества. И к тому же солнечная система имеет обозримые размеры: если вспышке света, чтобы достичь ближайшей звезды, нужно 4,3 года, то до самой отдаленной планеты своей системы она доберется всего лишь за 6 с половиной световых часов. Астрономы знают так много о нашей солнечной системе, что этими знаниями забиты целые библиотеки. Все это вселяет в нас приятную уверенность во всемогущество знания и безусловный исследовательский прогресс.

Но и тут почва, на которой мы стоим, оказывается не столь уже твердой. Достаточно вспомнить, что Кеплер, Коперник и Галилей знали всего шесть планет, и сколько же теорий и различных гипотез было создано на этой почве? А каково в наше время?