Неправдоподобные истории фронтового разведчика

– Я и Нечаев Федька прикрывать отход были поставлены. Ну, по сути, как это бывает, жены после таких вот приказов получали бумажки, что смертью храбрых, мол, и так далее… Так вот, через минут десять патроны закончились, гранаты закончились! Все! Кранты! По любому с Федькой полечь были должны тем утром… А тут чудо невероятное! Из лощины туман вверх полез. Густой, как сметана. Ветром, начавшимся, его мгновенно выдуло из низинки той! В трех шагах ничего не видно! За пару минут всю округу затянул! И не мы фашистов, ни они нас не видят! Мы с напарником как ломанулись бок о бок напролом, куда глаза глядят… Наобум с полчаса бежали от немцев! Оторвались, слава богу! В кустах отлежались и, когда стихло все, дальше двинулись, в сторону своих. Туман рассеиваться начал, когда вышли мы на заброшенную лесную дорогу. И надо вот так случиться опять было – за первым же поворотом нос к носу с немцами снова свело. Трое танкистов, перепачканных, с танком возились… Может, от своих отстали, может, сломались, то ли еще что – не знаю! Пока они в себя пришли, мы уже кончили их. А у тех на костре уже и завтрак приготовлен был – словно нас ждал, и шнапсу три бутылки в сумках! Фрицы еще дергались, когда мы их пайки съели и бутылку первую выпили. А потом что?… Что потом… А крышу сорвало напрочь после того чудесного спасения, зашлифованного шнапсом.

– На танке не покатались хоть?– Иван Иванович беззвучно засмеялся.

– У меня ума не хватило бы, а Федька где-то верхов нахватался! Пока я жрачку по мешкам танкистов собирал, он внутрь забрался и двигатель завел. «Прокатимся, говорит, Викентьевич, напоследок?" Пьяненькие мы уже тогда были. Молодые, все нам по фиг! И по этой лесной дорожке мы и поехали. Примерно определили сторону линии фронта и заруливаем, значит, песни пьяные орем – восторг наружу выпрыгивает… Туман вокруг рассеялся почти совсем, как тут из леса в поле мы выехали. Вниз по склону оврага несемся, а тут лагерь немецкий по левую руку… Федька, ни слова не говоря, рычаг резко влево, и по палаткам с разворотами! Утюжил минут пять, потом снова на дорогу выскочил и дальше. Последнее, что помню, на опушке леса остановились. Из танка вылезли и … Веришь не веришь , на танк глянули и глазам собственным не поверили – она до кабины стала красной. В крови вся! Во, такихмы там делов понаделали! Покуролесили! Затем – по полстакана «хряпнули» и два грузовика с фрицами лоб в лоб расхрястали. Очнулись, как позднее выяснилось, уже через сутки, на нейтральной полосе. В густом перелеске… Танка поблизости уже не наблюдалось. Прижавшись ко мне, спал Федька с немецкой каской на голове. Еле растолкал его. «Каска откуда?», спрашиваю, а он в ответ по моей голове стучит; «А оттуда, откуда и у тебя!» Так самое смешное в этой истории то, что когда вечером к своим пробираться собрались, обнаружили, что в моем вещмешке две бутылки шнапса! А мы с Федькой прекрасно помнили, что у танкистов нашли три, вырубились на второй! Откуда еще одна? Неужели умудрились к кому-то в гости еще зайти?

Иван Иванович понимающе и согласно кивал головой, стоя в дверном проеме проявочной комнаты. На пол падали капли воды с рентгеновского снимка дедовых рёбер.

– Вам мемуары надо писать… – вкрадчиво и тихо произнес врач, глядя прямо в глаза пациенту, – такая история!

Глаза округлились от удивления, когда он, приблизившись к фронтовику, внимательно рассмотрел орденскую планку.

– Ни черта себе! У вас же орден Александра Невского! Вот так да!– с неподдельным уважением смотрел он на старика, – Это, наверное, за тот танк?

В ответ дед неожиданно рассмеялся и посмотрел на врача, как на мальчишку, будто бы сверху вниз.

– Нет, Иван Иванович… Нет, дорогой мой! Об этом случае я вот тебе чуть ли не впервые рассказываю! Что ты! Упаси боже! Нельзя было. Там ведь так сказать… – старик замолчал, явно подыскивая подходящие слова, – Понимаешь, ну такие там нюансы возникли… Нельзя было ничего говорить.

– Хорошо, а Красного Знамени тогда, за что дали?

– Знамени-то? – дед улыбнулся, – Там вообще случай интересный был … Это когда мы Кенигсберг брали! В конце войны уже!

Иван Иванович взглянул на часы и уже пожалел, что спросил; стрелки указывали на конец рабочего дня. А пациент, удобно откинувшись на стуле, явно демонстрировал то, что история не будет короткой.

– Да не переживайте!– дед с хитринкой посмотрел искоса на врача, – я уложусь до закрытия! Даже раньше, скорее всего, закончу…

Иван Иванович развел руками, мол, ну, ничем не хотел обидеть! Ничем! А сам, глубоко вздохнув, приготовился слушать очередные дедовские «враки».

– Наша разведгруппа получила задание прочесать один из кварталов Кенигсберга. Там могла укрываться большая группа немецких моряков, вырвавшаяся из захваченного порта. В одном из домов мы с ребятами разделились и поодиночке ползали в развалинах частного сектора. Несколько раз натыкался на уцелевших немок с детьми, стариков… А так кругом везде трупы, трупы, трупы… Вонь и трупы…

Старик достал папиросу и, не спрашивая, согласия и покрутил ее в пальцах.