Неправды русской власти. «Ныне ваше время и власть тьмы»

И как будто никогда не существовало христианского и буддийского учения о единстве человеческого духа, о братстве людей, о любви, сострадании, о неприкосновенности жизни человеческой. Люди, уже просвещенные светом истины, и японцы и русские, как дикие звери, хуже диких зверей, бросаются друг на друга с одним желанием уничтожить как можно больше жизней. Тысячи несчастных уже стонут и корчатся от жестоких страданий и мучительно умирают в японских и русских лазаретах, с недоумением спрашивая себя, зачем сделали над ними это ужасное дело, и другие тысячи гниют в земле и над землей или плавают по морю, распухая и разлагаясь. И десятки тысяч жен, отцов, матерей, детей оплакивают своих ни за что погубленных кормильцев. Но всего этого мало, и готовятся все новые и новые жертвы. Главная забота начальников убийства в том, чтобы с русской стороны поток пушечного мяса – трех тысяч человек в день, обреченных на погибель, ни на минуту не прерывался. И о том же озабочены и японцы. Пешую саранчу не переставая гонят в реку, чтобы задние ряды прошли по тем, которые затонут…

Да когда же это кончится? И когда же, наконец, обманутые люди опомнятся и скажут: «да идите вы, безжалостные и безбожные цари, микады, министры, митрополиты, аббаты, генералы, редакторы, аферисты, и как там вас называют, идите вы под ядра и пули, а мы не хотим и не пойдем. Оставьте нас в покое пахать, сеять, строить, кормить вас же, дармоедов». Ведь так естественно, зная все это, сказать: «да идите вы, те, кто затеял это дело, все вы, кому нужна война и кто оправдывает ее, идите вы под японские пули и мины, а мы не пойдем, потому что нам не только не нужно этого, но мы не можем понять, зачем это кому-нибудь может быть нужно».

Но нет, они не говорят этого, идут и будут идти, не могут не идти до тех пор, пока будут бояться того, что губит тело, а не того, что губит тело и душу.

Газеты пишут, что при встречах царя, разъезжающего по России гипнотизировать людей, отправляемых на убийство, проявляется неописуемый восторг в народе. В действительности же проявляется совсем другое. Со всех сторон слышатся рассказы о том, как там повесилось трое призванных запасных, там еще двое, там оставшаяся без мужа женщина принесла детей в воинское присутствие и оставила их там, а другая повесилась во дворе воинского начальника. Все недовольны, мрачны, озлоблены. Слова: «за веру, царя и отечество», гимны и крики «ура» уже не действуют на людей, как прежде: другая, противоположная волна сознания неправды и греха того дела, к которому призываются люди, все больше и больше захватывает народ.

Да, великая борьба нашего времени не та, которая идет теперь между японцами и русскими, или та, которая может разгореться между белой и желтой расами, не та борьба, которая ведется минами, бомбами, пулями, а та духовная борьба, которая не переставая, шла и теперь идет между готовым к проявлению просвещенным сознанием человечества и тем мраком и тяжестью, которые окружают и давят его.

Корень зла (из одноименной статьи)

…Кто те солдаты, которые будут убивать тех, кто будет пахать землю, чтобы кормить семью, или будет пользоваться теми орудиями труда, которые он сам сделал, или не будет отдавать чужим людям плоды своих трудов? Солдаты эти дети тех самых рабочих людей, те самые рабочие люди, которых грабят правительства.

Когда в первый раз поймешь это, то дело представляется непостижимым: как довести людей до того, чтобы они сами губили себя? Как это делается? А вот как.

Набираются молодые люди, где насильно, подряд все, а где добровольно, за плату, те, которые не могут, не умеют или не хотят найти себе честного труда, и молодые люди эти отводятся от своего прежнего места жительства, поселяются в казармах, все одинаково одеваются, все одинаково кормятся, в одни и те же часы встают, едят, ложатся и все вместе обучаются тому, чтобы все делать по команде враз, как машина: по команде враз поднимать ногу, руку, шагать, бегать, прыгать, падать, кричать.

Людей этих обучают так маршировке, беганью, прыганью, верховой езде, гимнастике, но, главное, обучают повиновению и употреблению оружия, чтобы они по приказанию могли рубить, колоть, стрелять и убивать людей штыками, шашками, ружьями, пулями, главное же, приучая этих людей без рассуждения повиноваться приставленным начальникам, за непослушание наказывая самыми жестокими наказаниями, даже смертью.