Неправильная леди

– Простите, но я не могу помочь вам, пока не буду уверен, что вы осознали разницу. Приходя в юпренский храм, пара просит благословить союз. Но что такое союз? Можно сказать, что союз похож на дом, который строит для себя пара. Крепкий дом простоит долго, однако под натиском времени дерево растрескается, камни распадутся, и стены падут, двое обретут друг от друга свободу. Когда один из супругов умирает, второй после траура может вступить в новый брак, юпренство это не только допускает, но и не осуждает.

Тихий вкрадчивый голос обволакивает будто сироп, а у меня мороз по коже. И потусторонний могильный холод тут не причём. Меня берёт жуть от того, что убийца говорит точь-в-точь как должен говорить настоящий эльвийский жрец.

– Да, я понимаю, – кивает Лайс.

Я поспешно подтверждаю молчаливым кивком. Невеста может стесняться, но не должна быть безучастной.

– Ритуал в нашем храме иной. Мы не признаём кратких союзов, пусть и длинною в жизнь. Мы сочетаем не тела, а сами души. В посмертии брачные узы не менее крепки, чем при жизни.

На самом деле не совсем так… Ошибка жреца меня приободряет. Всё-таки он не настоящий, искусная подделка, лжец-самозванец. Ха!

Эльвийский брачный обряд связывает не души, а личности. Пока после смерти душа помнит свою жизнь, брак действителен. Но когда личность постепенно сотрётся, душа обретёт первозданную чистоту, уйдёт на перерождение, и вернётся в мир живых агукающим младенцем, брак, заключённый в прошлой жизни, больше не будет иметь силы.

– Вы хотите сказать, что повторный брак будет невозможен для нас? – уточняет Лайс.

– Верно. Причём брак по эльвийскому обряду признаётся законом, это означает, что жениться повторно по юпренскому обряду вы тоже не сможете.

– Я согласен, – твёрдо отвечает Лайс.

По сердцу разливается приятное тепло.

– Госпожа? – обращается жрец ко мне.

– Да, я тоже согласна.

И, как ни странно, я не притворяюсь. Я действительно согласна. Хотя, конечно, до обряда не дойдёт. Я бросаю осторожный взгляд на Лайса. Лайс невозмутимо ждёт дальнейших слов жреца. Тот медлит, но всё же соглашается:

– Следуйте за мной, я провожу вас.

Жрец поворачивается к нам спиной.

Ничего не заподозрил или уже вызвал подкрепление? И стоит ли ударить, пока он столь неосторожно подставился? Или он провоцирует? Как плохо, что я не могу проверить ментальный фон. Выдать себя подобным образом было бы слишком уж глупо. Лайс бросает на меня вопросительный взгляд, и я слегка пожимаю плечами. Не знаю, куда нас ведут. Возможно – в отдельный альков. Возможно – в ловушку.

Лайс вновь успокаивающе сжимает мою ладонь.

Мы идём по коридору.

– Святилище безлюдно, но свечи горят, – произносит Лайс с намёком на вопрос.

Жрец с улыбкой оборачивается:

– Разумеется, господин. Я меняю свечи, поддерживаю жаровни. Святилище – дом не только и не столько для живых, сколько для тех, кто покинул нас.

Снова ошибка. Святилище – дом в равной степени и для живых, и для ушедших, не важно, кто приходит чаще. И ещё. Почему только ушедшие? Есть те, кто никогда не жил, есть иные…

Жрец останавливается в конце коридора.

– Господин, госпожа. Вы бежали из дома, вы пришли сюда. Я верю, что ваше намерение серьёзно, я принимаю ваше намерение, но я обязан дать вам время обдумать большой жизненный шаг ещё раз.

Лайс почтительно склоняет голову, я менее почтительно киваю.

Жрец указывает на ширму:

– Госпожа, проходите пожалуйста. Наедине с собой вы сможете предаться размышлениям, взвесить, что говорят вам сердце и разум, подумать. Через час я приду за вами и снова спрошу, готовы ли вы.

– Наедине?

Он хочет нас разделить?!

Он… понял?

– Разумеется, госпожа.

И ведь разумно. Если на девушку давят, вынуждают к замужеству, то вырвавшись из-под контроля жениха, она сможет отказаться, попросить помощи. Уединение действительно практикуется перед брачным обрядом, но… далеко не всегда. Я бы сказала, что редко.

Я колеблюсь.

– Верь мне, – шепчет Лайс. Я чувствую, как он напряжён, но он подталкивает меня вперёд.

– Да, – говорю я громче.

Жрец отступает, пропускает меня за ширму.

Что могу сказать? Пустой закуток, статуй нет, алтарь есть – для медитации идеальное место.

Никто на меня не бросается, из угла не выскакивает. Я, чуть успокоившись, опускаюсь перед алтарём.

Жрец уводит Лайса. Я не предполагала, но мы разделились. Я остаюсь одна.

Глава 30

Ждать? А чего?

Я прислушиваюсь к тишине. Жрец увёл Лайса… На меня нападут? Новая догадка будто пощёчина. Мы с Лайсом чётко и недвусмысленно сказали, что никто не знает о нашем побеге, что мы явились тайно. Разве мы не идеальные жертвы? Минута-другая, и за мной явятся.