Неправильная любовь

– В том-то и дело, что ничего. Я хочу порвать с ней, но не могу. Да и что я могу предложить ей? Ничего, буквально ничего. Как долго в ней будет это желание ко мне? Как быстро я ей надоем и разрушу полностью свою жизнь?

– О, брат, да тебя развезло. Забудь, просто насладись, а дальше время покажет, – он хлопает меня по плечу, а я хмыкаю на его предложение.

– Эрик, мы уже готовы, – крик Мел, и я оборачиваюсь к ним, стараясь улыбаться.

– Отлично, Мел, крепко держись за Дона. А ты доедешь до пристани, и вы поменяетесь, пусть моя девочка попробует все, – командую я, и парень, уже не глядя на меня, заводит мотоцикл.

– Будьте осторожны, – Хлои посылает им воздушный поцелуй.

И мы все наблюдаем, как Мел визжит от счастья, а Дон делает петлю вокруг яхты и уезжает.

– Мел это очень нравится, она раньше встречалась с байкером, – смеясь, произносит Хлои, поднимаясь к нам.

– Ясно, – бросаю я и поворачиваюсь к Ноа: – Пойдем выпьем?

– М-м… – он переводит озадаченный взгляд с меня на Хлои, а затем кивает.

– Эрик, – зовет меня она, а я сжимаю губы и игнорирую ее, злясь из-за острого желания быть юным, разворачиваюсь и иду к диванам.

Глава 26

Хлои

– Это как понимать? – шокированно бормочу я, смотря на удаляющуюся спину Эрика.

– Не бери в голову…

– Лучше бери в рот, – перебивая мужчину, я хмыкаю и начинаю уже раздраженно хмуриться.

– Ну… это… да к черту! – Блондин мотает головой и быстрым шагом догоняет Эрика, оставляя меня, всю кипящую от возбуждения, одну.

Ну нет, так дело не пойдет! Достал! Как же я ненавижу его! Разорвать его к чертовой матери и бросить за борт, пусть акулы съедят или кто там еще есть!

Я сжимаю кулаки и уверенными шагами двигаюсь к диванам, где только что бармен поставил выпивку мужчинам. Они о чем-то тихо разговаривают, и Ноа первый замечает меня, опускает голову, словно не желая смотреть на меня, и берет в руки бокал с темной жидкостью.

– Не хочешь объяснить? – язвительно спрашиваю я, толкая Эрика в плечо, а он кривится.

– Не сейчас, Хлои. Иди займись тем, что планировала. Искупайся, позагорай, да делай что хочешь, сейчас я не нуждаюсь в твоей компании, – цедит он, не поднимая головы.

Обида, такая сильная, окатывает меня ледяной водой с головы до ног, и я отшатываюсь от него, словно он дал мне пощечину.

Дышать становится трудно, а горло так сильно сдавливает, что я больше не могу стоять тут и, развернувшись, чуть не бегу к носу яхты, чтобы унять эти чувства внутри.

Оскорблена. Унижена. Неприятно. Я чувствую себя шлюхой, которой дали отставку. И эти мысли приносят сильнейшую тошноту. Я жмурюсь, забравшись на матрас. Уже огненные щиплющие слезы подкатывают к глазам, и это открывает во мне лютую злость. Да такую злость, которой я никогда в жизни не испытывала.

Какого хрена он позволяет себе так со мной говорить? Какого хрена я дала ему эту власть?

Я решительно подскакиваю с места. Тело, ведомое жутчайшей обидой, ненавистью к чувствам и слезам, полное адреналина, трясется, пока я иду в сторону диванов.

– Знаешь что, мудак нечестивый? Да пошел ты вместе со своими тараканами и тарантулами в голове! Макака недотраханная! – я кричу в опешившее лицо Эрика и с размаху ударяю его по щеке ладонью, тут же встряхивая ею от боли.

Немая сцена, где у Ноа чуть не отвалилась челюсть от неожиданности, у Эрика бордовое пятно на щеке и не менее опешившее выражение лица, даже немного рот приоткрылся, а я… я жажду мщения за оскорбление.

– Выпить? Вот так лучше выпей, чтобы замариновать свои мозги. – Я хватаю бокал с алкоголем и щедро выплескиваю все ему в глаза.

– Хлои! Мать твою! Щиплет! Господи! – Эрик подскакивает с места, растирая вмиг опухшие глаза, но и этого мне мало. Ему должно быть больнее, чем мне. Намного больнее, чтобы то, что он сейчас чувствует от моей атаки, было лишь цветочками.

– Ноа, передай этому скачущему бабуину, когда он успокоится, что с этого момента даже шага пусть не делает в мою сторону. С этих пор ты, – я толкаю Эрика, вытирающего глаза полотенцем, принесенным в срочном порядке барменом, и снова ударяю его по плечу. – Ты! Ненавижу тебя, понял? Ты не имеешь права так со мной говорить, осьминог зубастый! Все! Трахай свою Соню, пусть она выполняет свои прямые обязанности, ее отсылай и приказывай! Ты вообще не имеешь никаких прав так со мной обращаться, а я… надоел! – я топаю ногой и разворачиваюсь, сбегая на нижнюю палубу, а оттуда несусь в каюту.

Не принесло облегчения.

Как он побледнел, когда я произнесла имя его невесты! Мать вашу, это его невеста! Невеста! А я? Шлюха!

Все же горячие слезы прорываются, и я смахиваю их, бросая в свою сумку вещи, чтобы перейти в каюту Мел, запереться там и вдоволь нарыдаться от неприятного жжения внутри.

Дверь резко распахивается и с громким стуком закрывается.

– Долбаная истеричка! Ты совсем обалдела? Зачем ты устроила сцену? – орет Эрик, когда я нервно застегиваю сумку и разворачиваюсь, чтобы выйти.

– Отойди, – зло шиплю я, уверенно вскидывая голову.