Неправильная няня или Уборщица для олигарха (СИ)

— Он знал, что ты притворяешься, — сообщила, предварительно набрав полную грудь воздуха.

Словно перед прыжком в прорубь.

— Серьёзно?! — ожидаемо воскликнула Наргиза. — Откуда? Ему донесла одна из твоих уволенных коллег, да?

— Нет. Он понимает по-узбекски.

И женщина поперхнулась заранее заготовленными словами.

— Нет… — обречённо прижав ладонь ко рту, пробормотал она. — Только не это. Я же… Кошмар!

В свете объяснений Игоря Алексеевича праведные чувства горничной не представляли для меня секрета — и я поспешила исправиться.

— Да не волнуйся ты так! — подскочила, на всякий случай вынув нож из ослабевших пальцев собеседницы и положив его на стол. — До него вряд ли доходил весь смысл сказанных тобой слов. Он же не говорит на твоём языке, просто знает отдельные фразы… И по их несоответствию теме обсуждения догадался, что ты что-то скрываешь.

По крайней мере, я расценила всё именно так — и постаралась придать голосу максимум уверенности, чтобы без помех скрыть маленькую капельку добавленной лжи… Однако Наргиза сразу меня раскусила. Взяв себя в руки, она высвободилась и устало опустилась на табуретку.

— Он прекрасно понял, что я говорила, — твёрдо, пускай и негромко резюмировала горничная. — И сказал тебе. Иначе сейчас ты бы не пыталась меня успокоить.

Не могла поспорить. Логика у Наргизы работала как надо. И с наблюдательностью проблем тоже не было… А жаль.

— Но всё это уже неважно, — прекратив унывать, женщина гордо вскинула голову. — Прошлого не вернуть. Даже если хозяин меня уволит, найду новое место…

— Не уволит, — возразила смело. — Ты напрасно плохо думаешь об Игоре Алексеевиче. Он хороший человек.

— Откуда такая уверенность? — горько хмыкнула горничная. — Ты настолько хорошо его изучила?

Вопрос Наргизы поднимал неприятную, но очень важную тему… Однако признавать очевидное поражение мне не хотелось.

— Я просто это вижу, — попробовала выкрутиться. — Чувствую.

— Чувствуешь… — эхом повторила женщина. И в упор посмотрела на меня: — Ничего ты не чувствуешь. Тебе это только кажется.

И столько боли несли её слова, что живот аж в узел скрутило.

Похоже, с подобной ситуацией Наргиза была знакома не понаслышке… И я резонно связала это с болезнью её сына.

— Знаешь. Есть одно замечательное выражение. Чужая душа — потёмки, — тем временем вздохнула горничная, невольно подтвердив мою теорию. — Очень точное выражение. Нам не дано понять, что у других на уме. Сколько бы мы ни общались, как бы долго ни были вместе. Некоторые люди умудряются прятать своё истинное лицо в тени много лет. А то и всю жизнь, ведь зачастую настоящий характер вообще проявляется лишь в беде… Как было у меня с мужем. Ты же всего-навсего провела с Игорем Алексеевичем вечер. Ну, и в дороге ещё немного поболтала.

— Не только, — не удержалась, вспомнив бассейн.

А вместе с ним — искренний смех директора и то счастье, что плескалось в его глазах.

Разве можно такое подделать?

— Мы и до этого разговаривали, — добавила, чтобы Наргиза не подумала ничего предосудительного.

А то как-то двусмысленно получилось.

— Этого всё равно мало! — не обратив внимания на оговорку, с нажимом парировала женщина. — Поверь моему опыту. Люди могут наплести что угодно. И быть вполне убедительными. Особенно люди его уровня. Особенно мужчины. Особенно бизнесмены… Они же как политики — лгут, выкручиваются, обманывают, используют окружающих в своих интересах, ломают их, а потом без зазрения совести выкидывают на помойку. Делают всё, чтобы добиться желаемого… Во всех сферах.

Справедливая речь горничной в прямом смысле резала меня по живому. Опутывала сердце паутиной, связывала душу, лишала воли и с корнем вырывала робкие ростки надежды… Но самое страшное — она подпитывала мои многочисленные внутренние сомнения! От которых мне и без того было некуда деться.

— Знаю, это звучит грубо — но у меня нет цели тебя обидеть, — проследив за моей реакцией, заботливо произнесла Наргиза. — Я вижу, хозяин тебе нравится. По-настоящему, сильно нравится. И хочу лишь предостеречь тебя от разочарования…

— Понимаю, — кивнула, вяло улыбнувшись уголками губ.

И я действительно понимала… Проблема в том, что легче мне от этого не становилось.

— Не отступишься?

Я отрицательно помотала головой.

Поздновато отступать, когда трясина по шею засосала… Нет. Тут уже только вперёд. И не оглядываться.

— Твоё право, — не стала настаивать горничная. — Это твоя жизнь и лишь тебе решать, что с ней делать… Только будь осторожнее — и я буду рада ошибиться. А сейчас извини, мне нужно закончить с ужином.

Посыл был понятен без слов — и я послушно оставила собеседницу в покое.

Нам обеим ещё над многим следовало поразмыслить… Хорошо, хоть мириться больше не требовалось. Вроде.

Письмо

Пожалуй, сегодняшний день войдёт в список самых прекрасных дней моей жизни… Когда у меня дойдут руки его составить.