Неправильная пчела (СИ)

– Посмотри на себя? – стал стыдить ее Валера, – во что одета-обута! Тебе только семнадцать лет, а похожа на плечевую со стажем.

Глина засмеялась, Валера явно перенял эстафету от бабушки.

– А может, ты и есть плечевая? – допытывался Валера, но Купцов его оборвал.

– Рассказывай, Глина, что тебе известно о событиях в доме Пальчикова на Грамши двенадцать в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое октября этого года. Учти только, что со мной шутки плохи, я и так всё знаю.

– Хорошо, – вздохнула Глина и рассказала, что на Грамши двенадцать был организован вечер, три компании по очереди играли в карты. Все мужчины были ей ранее не знакомы, сама она пришла со своим другом по кличке Берест. Сначала мужчины играли в очко, а потом явился Гришин Владислав по кличке Матрос и затеяли игру в покер. Все пили пиво. Во время игры у мужчин начался конфликт. Матрос мнил себя акулой и в ривере обвинил Береста в псевдофолде. Началась разборка и Матрос метнул в Береста нож. После этого я по-тихому смылась.

– И где провела ночь?

Глина пожала плечами, но не ответила.

– Я допрашивал Алю Данкову, она тоже там была и видела тебя. Она сказала, что ты сидела с мужчинами за столом, и конфликт начался из-за тебя.

– Врёт, – спокойно, поведя бровями, ответила Глина, – не я была рука в тот раз. Матрос не сел бы со мной играть, он и так проигрывал. Его отговаривали, но он хотел кураж поймать. А сам… Сначала он не решился поставить все на блафкатчинг и сдался, кто ему виноват? Во второй раз его просто пропёрло.

– Девочка, девочка! – Купцов помотал головой, – я тебя слушаю и думаю: может, со мной что-то не так? Я в твои годы мопед разбирал и собирал, сестре кукольный домик делал.

– Поверьте, мне мопед не под силу ни собрать, ни разобрать, – без тени улыбки ответила Глина.

– Как тебя вообще туда занесло, к мужикам в компанию? Не боишься, что изнасилуют? Куча пьяных мужиков, отбросы просто, все судимые и не по одному разу, – спросил Валера, но Глина даже не посмотрела в его сторону.

Купцов вздохнул, налил себе воды, выпил.

– Сегодня в Береста бросят нож, а в тебя – завтра. Ты понимаешь это? – спросил Купцов.

– Мы все смертны, – цинично ответила ему Глина.

– Так! – вспылил следователь, – сейчас я твоей матери позвоню, пусть за тобой приедет, отберем у тебя под протокол показания.

– Э, нет, – возмутилась Глина, – такого уговора не было.

– Ты – несовершеннолетняя, – по слогам чеканно ответил ей, – и потому я буду допрашивать тебя с матерью.

Глина откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. Длинные, покрытые черным лаком ногти блестели в свете электрической настольной лампы, приклеенные ресницы порхали как стрекозы. Черная обтягивающая полупрозрачная блузка выглядывала из-под алой кожаной жилетки. Каблуки на туфлях были неимоверной высоты. И все-таки, Глина не была проституткой. Здесь всё было гораздо хуже, и следователь об этом знал от стукачей: на районе появилась девчонка, с которой за карточный стол лучше не садиться. Разует и разденет. Но сама играет редко, только на ушко нашептывает что-то своему любовнику Бересту да по его плечу пальчиками выстукивает. А барыши вместе делят. Вернее, делили… Береста пустили в расход, а у Глины – высокий покровитель, пока оставили её в покое.

Мать Глины приехала не сразу, с работы не отпустили. Глина провела полдня в душном кабинете, где Купцов и Валера тщетно пытались что-то вытянуть из нее. Таисия взглянула на дочь и ахнула, закрыв рот ладонь. Глина сделала вид, что не заметила этого, просто буркнула матери дежурное приветствие.

Купцов неотрывно смотрел на Глину и неприятно удивлялся произошедшей в ней перемене с тех времен, когда она удрала из дома три года назад. Прошло так мало времени, и так много… При матери Глина рассказала ту же самую историю, но в более понятных выражениях. Мол, пришла с подружками в незнакомую компанию. А там пьяные мужчины играли в карты, поссорились и один из них бросил нож в грудь другому, а Галя испугалась и убежала прочь. К бабушке вернуться побоялась, ночевала на скамейке в парке Патриотов. Спиртное в тот вечер не пила, потому что за здоровый образ жизни.

Озлобленный Купцов записал показания Глины, а вытирающая слезы мать подписала протокол. Глина тоже поставила свою закорючку.

– Скажите, а этот убийца уже арестован? – спросила Таисия Переверзева, – Глина ведь давала на него показания, ей ничего не угрожает?

– Самый главный враг Глины – это она сама, – криво усмехнулся Купцов.

Глина и мать вышли из здания отдела.

– Доченька, ну как ты… Совсем забыла нас, – робко упрекнула Таисия, – может, тебе деньги нужны?

Глина посмотрела на мать, словно с некоторым сожалением и вдруг порывисто ее обняла.

– Не переживай, всё у меня нормально. Сама как?

– Да… – мать махнула рукой и засмеялась сквозь слёзы, – я за тебя переживаю, день и ночь думаю. Что же делать с тобой – не знаю.

Глина оглянулась и увидела в конце улицы Колю, он махнул ей рукой. Рядом с ним стоял высокий толстяк с родинкой на подбородке. Ну, что за жаба…

– Мне пора, мам, – сказала Глина, и, чмокнув мать в мокрую щеку, побежала к машине.