Неправильная помощница

Я сейчас реально сдохну. Яйца каменные, а на шее словно удавка.

— Маш, не дразни…

— Ладно-ладно, я просто отомстила за твою медлительность, — обхватывает она член ладошкой, а второй взвешивает яйца. Изучает. — Такие мягкие… И бархатные. А они всегда такие большие?

— Маша!

— Ладно-ладно, — обхватывает она головку, втягивает в рот. Я запрокидываю голову, чувствуя, как нервы рвутся на нити. Меня трясет, а эта чертовка еще и глубже взять пытается. Желание просто запихать его ей в рот и трахать, пока спермой всю глотку не залью, невыносимое.

Но рано, пока рано. Я вынимаю член изо рта, на что тут же получаю возмущенное мычание. Тяну малышку на себя, чтобы удержалась на весу, и направляю член в самое долгожданное место. Она так хорошо держится на мне, ногами крепко обнимает. А я пытаюсь не задохнуться от того, как тесно меня обнимает ее мягкая тугая плоть.

— Ой, Арс, это просто… — сама она приподнимается на члене, а потом так же резко падает на него. Так, что головка достигает самого края. Маша распахивает глаза шире, и мы повторяем. Раз. Еще. Еще. Еще. Пока малышка просто не скачет на мне, выделывая какие-то невообразимые волны телом, вдавливая член в свои стенки, не давая мне даже нормальный вздох сделать. Я лишь держу ее за попку, чуть сжимаю, растягиваю половинки в разные стороны, скользя пальцем между ними, задевая крошечное отверстие.

Движения становятся хаотичными, а руки, что сжимают ее, жестокими. Я понимаю, что оставлю синяки на нежной коже, но и остановиться уже не могу. Еще пара толчков. Еще пара резких движений, как вдруг член словно огненным обручем стягивают, не давая мне выбраться. А губы сталкиваются в зверином поединке. Маша воет мне в рот, шумно кончая, а я делаю еще несколько сильных рывков, сдергиваю ее с себя и брызгаю вверх, попадая не только на грудь, но и на лицо. Она немного ошарашено на меня смотрит, а потом вдруг улыбается. Так сладко, что в душе все сворачивается узлом.

Не отпущу. Никуда нахрен от меня больше не денется.

— А давай помоемся и еще поплаваем.

— Конечно. Но ты можешь прийти сюда и завтра.

— Завтра будет суматошный день, и вряд ли тут будет так пусто.

— Мы сюда как-нибудь приедем, когда дом пустой будет.

— Такое бывает?

— Довольно часто, — выношу ее из воды и несу в душ. Там уже ставлю на пол и включаю воду.

— Если честно, я так и не поняла, кто жених.

— Мой брат. Ты его не видела?

— Нет. Он старше тебя или младше?

Я уже открываю рот, чтобы сказать, но умолкаю. Мне будет дико интересно узнать, сможет ли она нас отличить. Это мало кому удается на самом деле. И это не удивительно, но… Всегда хочется чуда. Невеста брата не понимала, что я похож на Данилу, пока ей об этом не сказали… И это… цепляет. Не знаю, почему мне хочется, чтобы и Маша смогла нас различить.

— Младше, — формально я не соврал, меня достали раньше.

— Я всегда мечтала о брате или сестренке. Здорово, что у тебя большая семья, — поворачивается она ко мне спиной, и я сам мою ей голову. Она урчит, как кошечка от удовольствия. Потом заворачивается в полотенце.

— Что-то и плавать уже не хочется.

— Пойдем, — веду в сторону от воды, туда, где стоят мягкие лежаки, круглой формы. С них тоже открывается чудесный вид, тем более, сейчас небо почти темное, остались только несколько розовых линий на горизонте между высокими горами. — Ложись…

Она устраивается на подушках, а я ложусь рядом.

— О, я вспомнила! Ты мне обещал рассказать.

— Ну так я для этого и искал тебя…

— Помимо прочего? — щипает она меня. И я, если честно, терпеть не могу такого, вообще после секса стараюсь не спать с женщинами, тем более, не давать им себя трогать. Но касания Маши — это другое. Словно свет солнца на заре касается твоей кожи. Когда на улице еще прохладно, он не обжигает, а лишь согревает.

— Куда же без прочего.

— Итак? — ложится она головой мне на грудь, смотря вдаль, я же укрываю нас покрывалом, думая, что именно рассказать.

— В нашей семье не было особых установок, кто чем будет заниматься. Родители никогда ни на чем конкретном не настаивали, так что по сути мы с братом были предоставлены сами себе. Ну, конечно, присутствовал спорт, развитие, обучение, но ничего особенного. Зато все в семье чем-то выделялись. Мать была известной на весь мир фигуристкой, папа стоял у руля самого крупного завода. И мне тоже хотелось стать известным, пожалуй. Даже на весь мир.

— Почему вертолеты?

— Потому что я почти с рождения умел собирать огромные мозаики, Лего, конструкторы. И просто выбрал то, что умею лучше всего.

— Мне кажется, ты в любой деятельности стал бы лучшим…

— Ну точно не в пилоне.

Маша хохочет, поворачивается ко мне лицом, обнимает, прижимаясь всем телом. Хрупкая и сильная. Умная и наивная. Убойные сочетания.

— Ты такой красивый.

— Сомнительный комплимент, конечно.

— А ты считай это не комплиментом, а фактом. Так легче его воспринимать.

— О да, — закатываю глаза. — Ты очень красивая. И это тоже констатация факта. Я не хотел тебя брать на работу, наверное, сразу понимал, что влипну.

— Значит, ты в меня влип? — прячет она свое лицо, краснея, но я заставляю смотреть ее на себя прямо.