Неправильная помощница

После красивейшей церемонии, которая заставляет плакать самых стойких, Арсений поднимает меня на затекшие ноги и ведет к столам. Снова пытается усадить за один из главных столов. Я упираюсь сначала.

— Арсений Ярославович, это неудобно, все поймут…

— Еще раз назовешь меня по имени отчеству, дам по заднице…

Я поднимаю отчаянный взгляд, чувствуя, как по телу от воспоминаний ощущения ладони на ягодице растекается приятное тепло.

— Обещаете?

— Нарвешься, Котова. Сидишь тут, рядом, без вопросов. Бери давай, — накладывает он мне салат в тарелку. — Ты же не ела сегодня?

— Не до того было…

— Ну да, мозг выносить дело такое. Даже поесть не успеваешь.

— Вообще-то я съела на кухне оладьи с утра. А вы ели сосиски.

— Ешь, говорю, мы сейчас обратно полетим, не хватало, чтобы ты там от голода в обморок грохнулась, — он пододвигает мне бокал с шампанским, пока я просто смотрю на его профиль. Такая грубая забота, что хочется при всех обнять его и поцеловать в жесткий подбородок.

Мы все пьем за молодых. Чувствую на себе неприятный, скользкий взгляд и вижу, как Рита смотрит и усмехается, салютуя Арсению бокалом.

Внезапно мерзну, по коже мороз. Поворачиваю голову и вижу, как Арсений смотрит в сторону несостоявшейся невесты. Сглатываю, понимая, что не хотела бы попасть под его такое внимание. Даже Рита вон ежится и отворачивается, выпивая свой напиток залпом.

Он же настолько напряжен, что сгибает вилку.

— Что ты хочешь с ней сделать?

— По-хорошему, нужно лишить ее родительских прав и отправить в Европу в местный бордель, — как обухом по голове. — А что ты так смотришь. Мой дед так и делал с теми, кто приводил его в ярость.

— Может не надо. Мне кажется, ребенку будет плохо без матери.

— Ребенку не нужна такая мать.

— Арсений, — накрываю его бедро своей ладонью. — Ну можно же придумать что-то более мягкое, но действенное.

— Даже не знаю, что, — опускает он вилку и накрывает мою руку своей, но тут же ведет выше. Пах еще мягкий, но стоит мне коснуться ширинки, как она становится тверже.

— Уверена, ты придумаешь. Ты ведь самый умный.

— Ой Лиса… — усмехается он уголком губ, прожигая меня насквозь.

— Кстати, почему ты не говорил, что у тебя брат-близнец?

— Хм, сложный вопрос. Пожалуй, хотел узнать, различишь ли ты нас, — говорит он очень тихо, чуть приближая ко мне свое лицо, обдавая терпким мужским запахом, который обволакивает меня, стягивает кожу, словно засохшим семенем. Он словно знает мои мысли, словно чувствует все. Именно поэтому член становится под ладошкой тверже, пульсирует.

— Как ты это поймешь, я ведь могу и обмануть.

— Ты? Обмануть? Вряд ли, малыш. Да и сегодня, когда ты вошла в комнату, ты обратилась только ко мне. Брата даже не заметила. Хотя он стоял ближе, и выглядели мы идентично.

По коже мурашки, по спине мороз. Приятное чувство сковывает мышцы, между ног настоящее цунами.

— Вы разные.

— Это да… Но не все это понимают, — скашивает он взгляд, снова становится напряженным. Я чуть сжимаю его стояк, нащупывая мякоть головки.

— Потанцуешь со мной? — опускаю вторую ладошку на его тяжелый кулак. По телу тут же проходит разряд тока. Стреляет между ног новым импульсом. Даже таким он меня не пугает, наоборот. Меня удивляет и возбуждает тот факт, что я могу обуздать гнев этого хищника. Может быть, даже хочу ощутить его на себе.

— Я не танцую, Маша. Детский сад.

— Ну… Я ведь не говорила, что танцевать мы будем при всех, — делаю многозначительную паузу и поднимаю покорный взгляд. — Арсений Ярославович.

Арсений разжимает кулак, распластав ладонь на столе, прямо над моей, переплетая наши пальцы, ни на секунду не отрывая взгляда. В миг потемневшего. Вздрагиваю от того, как нити возбуждения связывают прочно тело к этому мужчине. Чувствую, как ментально разрывает на мне одежду, тактильной силой демонстрирует, что это будут за танцы. Наедине.

— Пойдем, — поднимается он и дергает меня со стула, чтобы поскорее шла за ним.

Глава 31

Арсений

Кровь еще кипит раздражением и гневом.

Давно меня так не бесили люди, как Рита. Еще в те дни, когда она тянула на себя одеяло, пока Данил строил новые отношения, я уже говорил ему, чтобы дал зарвавшейся суке пизды.

Пришлось самому. Пусть и по-своему. И вот опять. Отомстить она мне решила. Тварь.

— Арс! Больно! — оказывается, я сильно сжимаю руку Маши, пока мы обходим дом.

— Прости, малыш, — расслабляю пальцы, поглаживаю запястье. Меньше всего я хочу, чтобы она меня боялась. Но это не про Котову.

Она тут же улыбается, тянется ко мне всем телом, прижимается, ластится как кошечка. Я просто поднимаю ее под бедра и несу дальше. Толкаю дверь тренажерного зала.

— Ого! Какой огромный! — радостно восклицает девчонка, но сильно осмотреться не успевает.

Я несу ее в зеркальный зал, где обычно принято заниматься фитнесом. Она спрыгивает с меня, оглядывается, усмехаясь. Тянет меня в сторону стопки упругих матов, куда и толкает.

Я устраиваюсь поудобнее, а она включает музыкальный центр, выбирает на телефоне мелодию и подключает к блютузу.

И стоит заиграть треку, под который она танцевала на выступлении, как голова тут же пустеет.