Неправильная последовательность

— Ох, милая, — улыбка тут же исчезла на морщинистом лице. Возраст всегда брал своё, но в тот момент даже мельчайшие морщинки начали казаться более глубокими, делая черты лица ещё более утомленными. Словно человек устал жить. — Нездоровится ей в последние дни. Сердце совсем слабое. Сам только из больницы вернулся: забирал результаты анализов и рецепт на лекарства.

Волна беспокойства охватила девушку изнутри, услужливо подкидывая не самые приятные сценарии будущего, но приходилось держать себя в руках. Не стоило нагнетать обстановку, особенно если всё не так плохо, как ей казалось.

— Что говорят врачи?

— Известно что, — тяжело усмехнулся мистер Нортон, звеня металлической связкой. Руки с некогда сильными пальцами сейчас дрожали навесу. — Высокое давление, аритмия. Поменьше нервничать и придерживаться поддерживающей терапии. Ничего нового.

— Она сильно переживает?

— Ей лучше не смотреть новости. Слишком много сейчас происходит, не с её характером воспринимать решения Совета.

— Вы про возможное расселение?

— Оно не возможное, Харден, — покачал головой старик, наконец, расправляясь с замком. Заедающий механизм никак не хотел поддаваться. Мистер Нортон задумался: как давно он отлаживал поворотную систему? Наверное, последний раз лет пять назад. — Расселение будет, и очень скоро. Вопрос лишь в том, как сильно это отразиться на нас — тех, кто не относится к процедуре напрямую.

— Что Вы имеете ввиду?

Она не понимала, о чём говорит старик. Процедура расселения всегда была прозрачной для любого, кто желал ознакомиться с деталями. Но даже так мало кто искал дополнительную информацию: весь процесс детально транслировался по всем новостным каналам. Такое событие! Улучшение качества жизни тех, кто оказался на самом краю. Так было с первым сектором, по иронии судьбы ставшим первопроходцем в церемонии расселения людей. Нет ни единой причины, по которой правительство в этот раз решит поступить иначе.

Однако одного взгляда на чужое лицо хватило, чтобы по спине пробежал нервный холодок: о чём бы ни думал мистер Нортон, о расселении он говорил не как о благе человечества. Для него это то же, что и жатва. Та, о которой не говорят на уроках истории, упоминая лишь дату начала новой жизни. Ориентир их времени, о котором предпочли забыть.

— Если всё пойдёт так же, как и двадцать лет назад, вряд ли все будут довольны.

— С первым сектором не возникло никаких проблем…

— И даже Ночь огня не в счет?

— Те люди оказали сопротивление, когда военные приехали забрать их, — Харден старалась говорить уверенно, но собственный голос всё равно подводил. Самую малость, однако не настолько незаметно, как хотелось бы. — Совет дал чёткие указания: расселить людей из второго сектора в первый, третий и пятый. Кто-то пошёл добровольно, некоторые не захотели покидать свой дом.

— И поэтому военные открыли огонь? Не думаешь, что это не слишком похоже на мирное разрешение тяжёлой ситуации тех дней?

— Жители Периферии первыми спровоцировали конфликт, — что бы ни говорил мистер Нортон, Харден оставалась непреклонна. Собственные родители всегда рассказывали о тех событиях мало, в основном из-за нежелания нарушать общее негласное правило о необсуждении некоторых аспектов истории, но одна мысль всегда пронизывала любые их слова: действия Совета всегда направлены на благо нового общества. Так считали её родители, в этом были уверены жители Купола. По крайней мере, те, кого встречала девушка. — У военных не было выбора. Они просто выполняли приказ.

Он рассмеялся. Так тихо, что понять это можно было лишь прислушавшись или по мелко вздрагивающим плечам. Харден не знала, что делать. Липкое чувство страха в который раз за последние несколько дней поселилось внутри, словно предупреждая о грядущей беде. Неприятно, но и избавиться от него не выходит. Не отпускает, как бы сильно она ни старалась думать о другом.

— Возможно, ты права, милая, — секунда — и мистер Нортон снова прежний. Тот самый добродушный сосед, который в первый день её пребывания в доме помог найти ближайший продуктовый и объяснил особенности работы местного электрощита. Тот, кто на каждый День Единства вместе с супругой приносит тарелку ароматного имбирного печенья с шоколадной крошкой. Тот, кого она знала уже шесть лет, и не было ни одного дня, чтобы жалела о знакомстве. — И я искренне буду надеяться, что ошибаюсь сам. Но если всё действительно обстоит так, как мы думаем, как мы чувствуем, — короткий взгляд в никуда, словно на секунду вернулся в прошлое. Снова увидел то, что предпочёл бы забыть, — лучше тебе подготовиться. Хотя бы морально.

— Почему мне?

И снова эта улыбка, за которой скрывается так много, но одновременно ничего. Пальцы Харден сильнее сжали лямку сумки на плече.

— Что-то мне подсказывает: не доживём мы до второго расселения. Может, оно и к лучшему. Ещё раз видеть повторение тех событий… лучше не видеть ничего.