Неправильная сказка

— Видела, но утверждаешь, что не маг, — прищурился Йонто, и я еще немного подвинулась, размышляя, не пора ли бежать. Остановило понимание, что далеко все равно не убегу.

— Тот рогатый тоже сказал, что я не маг. Сыпанул в лицо пыль и был разочарован отсутствием эффекта. А еще надел эту штуку, — коснулась я ошейника. — Без нее я вообще ничего не понимаю…

С ней, впрочем, тоже, за исключением речи.

— Это канш. Такие надевают на хони, — пояснил Йонто.

Ну как пояснил… Даже с чудо-переводчиком смысл до меня не дошел!

— Что такое хони? — чувствуя себя полной дурой, спросила я.

— Мелкая полуразумная лесная нечисть. Безошибочно чуют клады, месторождения драгоценных камней. Вот только сказать не могут. Без этой штуки не могут. Охотники ловят хони, надевают на них канш и расспрашивают о сокровищах…

Я перехватила взгляд Йонто и сглотнула. Сдается, после эдаких вопросов рассказчики не выживают, а если и выживают, то не особо этому радуются…

— Собирайся, и так много времени потеряли, — велел Йонто, вставая. — Если хочешь умыться, ручей там, — махнул он в сторону тонких деревьев с серебряной корой и такими же листьями.

Умыться я тоже хотела, заодно и огляделась. При свете солнышка все казалось иным. Трава и в самом деле отливала синевой, а выглядывающие из нее крупные яркие цветы я никогда не видела даже на картинках. А еще… Искры не растаяли. Они стали прозрачными, точно капельки росы, и плотными, похожими на бусины. Не удержавшись, я набрала горсть, любуясь, пересыпала искорки из одной ладони в другую. Красиво. И выкидывать жалко… Спрятав добычу в карман безрукавки, я пошла дальше. Миновала серебряные деревья и спустилась по пологому склону в овраг.

Ручеек оказался чистым. На вид конечно же. Вода бежала по устилающим дно камешкам, прозрачная, холодная, бодрящая. Умывшись, я повернула было обратно, но тут услышала что-то странное. Тонкий писк, еле различимый за журчанием ручья. Показалось? Я застыла, прислушиваясь, и писк повторился. Жалобный, молящий, аж сердце кольнуло.

Перебраться через ручеек оказалось легко, я даже ноги не промочила. А вот дальше все обстояло гораздо сложнее. Писк доносился с крутого, практически отвесного склона, из зарослей ползучего растения, высокого, густого, с ярко-оранжевыми листьями. Даже учитывая многочисленные корни деревьев, выступающие из земли и буквально оплетающие склон, восхождение — с моей-то ловкостью и навыками — могло закончиться печально.

Но сдаваться просто так я не намеревалась. Наскребла остатки храбрости, вымела крохи разума, вцепилась в корень и только собралась подтянуться, как меня оттащили от склона.

— С ума сошла? — очень вежливо поинтересовался Йонто.

— Там кто-то плачет, — кивнула я на кустарник. — Кто-то…

— …очень голодный и зубастый? — без тени улыбки предположил он. — Не боишься стать завтраком? При условии, что не сломаешь себе шею… Впрочем, одно другому не мешает. Многие существа не брезгуют и не совсем свежей пищей.

— Если бы там был кто-то зубастый и голодный, стал бы он ждать, когда я к нему приду? — возразила я. — Нет. Там кто-то маленький и очень несчастный. Пусти.

— Куда? Спасать будешь?

— Буду, — упрямо заявила я и вновь примерилась к облюбованному корню. Главное, крепче держаться, тогда, может, и доползу.

— Напомни, почему я взял тебя с собой? — задумчиво спросил Йонто.

— Не знаю, ты сам вернулся, я не звала, — пропыхтела я.

Ох… В последний раз подобные подвиги на уроках физкультуры проделывала. И не всегда они увенчивались успехом, ой не всегда…

— Это детеныш чентоля, — невозмутимо заявил Йонто, когда мне удалось-таки подтянуться. — Запутался в ветвях. Шансов выпутаться практически нет.

— Чей детеныш? Той самой штуки, что хотела меня съесть? — От такой новости я съехала вниз, чудом не ободрав ладони.

— Угу. Той самой. Не передумала спасать?

Вместо ответа я вновь схватилась за корень. А вот и не передумала. Конкретно этот малыш ничего плохого не сделал.

— Уйди, блаженная, — со вздохом оттеснил меня Йонто. — Я сам.

Спорить я не стала. Зачем обижать человека, от чистого сердца предлагающего помощь? Скромненько отошла и наблюдала, как легко парень взбирается на склон, как продирается сквозь ветки, оказавшиеся колючими, как вытаскивает из их переплетения нечто маленькое, белое, похожее на мохнатый колобок… И как этот колобок с писком взвивается в воздух, становясь раза в два больше, зависает над нами, а потом растворяется в безоблачном небе.

А небо у них тоже интересное. Бледно-фиолетовое…

Спускался Йонто не столь красиво. Запнулся обо что-то в зарослях и преодолел путь вниз чуть ли не кубарем. На меня, подскочившую к нему, он взирал очень даже неласково. Будто это я его туда лезть заставила! Правда, взгляды взглядами, а ни слова упрека в свой адрес я не услышала. Вот колючим кустам досталось, да… За дело досталось. Йонто весь исцарапался, кое-где даже одежда порвана оказалась.

— Отвернись, — бросил он, стягивая рубашку. — Эта дрянь ядовита.