Неправильная сказка

Первым делом я навестила чентолей. В просторном вольере обитало всего два дракона, белый и зеленый. Оба были мне знакомы. Оба позволили себя погладить. Ушла я лишь тогда, когда смотритель вежливо намекнул, что сейчас чентолям положена прогулка и мешать им не следует. Я понаблюдала, как драконы парят в чистом небе, наслаждаясь свободой, пусть даже иллюзорной, и отправилась дальше — урывать свои собственные мгновения ненастоящего счастья. Побродила по желтым дорожкам, полюбовалась крупными цветами, впрочем остерегаясь их трогать — слишком уж яркими они были. Нашла уютную беседку, почитала… Поняла, что выбирать одежду нужно внимательнее: воротничок на шнуровке слишком плотно охватывал шею, неприятно напоминая о старой версии канша. Не выдержав, немного распустила шнуровку. Наверняка в высшей степени неприлично… Вон как страж губы поджал. Ну и ладно. Вернусь к себе и переоденусь, а сейчас меня все равно никто не видит — почему-то эта часть сада популярностью не пользовалась.

Задумавшись, я медленно шла по опоясывающей стену дорожке, когда позади раздался странный всхлип. Обернувшись, вместо своего стража я увидела ботинки, едва выглядывающие из-за пышного куста. В обморок, что ли, свалился? Я шагнула было туда, но на плече сомкнулись чьи-то пальцы, и меня потянули в сторону. В темную глубокую нишу, вход в которую наполовину скрывал тот же куст, наполовину — разросшийся плющ. Я покачнулась, отступила на шаг, подняла взгляд… И возмущенные слова умерли, не родившись. Сюда проникало мало света, но даже в полумраке я узнала его. Наверное, даже в полной тьме узнала бы!

Он пришел. Он действительно пришел! Я же не брежу наяву, как тогда, возле озера? Мне же не кажется, верно? Или кажется? Что это за одежда? Похоже на форму стражей… И вечно растрепанные волосы стянуты в аккуратный хвост. Непривычно. Нет, такого я точно не могла нафантазировать!

Я протянула было руку, но так его и не коснулась. А вдруг он сейчас развеется и я снова останусь одна? От этой мысли стало невыносимо грустно.

— Йонто… — прошептала я. — Это правда ты?

— Не уверен, — усмехнулось видение и, одернув длинную форменную безрукавку, проворчало: — Может ли лишенный индивидуальности человек остаться собой, как думаешь, Ана?

— Это правда ты! — От радости перехватило дыхание, но ее тут же сменил отрезвляющий страх, и я все же ткнула Йонто пальцем в плечо: — Что ты здесь делаешь?! Тебе сюда нельзя! Ты…

— Как ты? — перебил он, не сводя с меня внимательного, обеспокоенного взгляда. — Что с тобой случилось? Канро, он…

— Он меня не обижал, — торопливо заверила я. — Напротив, со мной обращаются так, словно я принцесса. В моих покоях потеряться можно, одна спальня больше нашего домика, представляешь? А еще теперь я отлично вижу и понимаю эйру без переводчика…

О последних словах я пожалела: судя по тому, как выругался Йонто, представление о цене этих чудес он имел.

— Ты…

— Я сама этого хотела, — как можно беззаботнее сказала я. — Все в порядке, правда.

Я улыбалась, хотя больше всего хотелось расплакаться, уткнуться носом в его плечо и от души нажаловаться на шэт-шана, его ненормальные методы… и даже на полоумный гарем.

Однако я прекрасно понимала, что за этим последует. Йонто слишком импульсивен. И все еще не привык думать о себе. Настолько не привык, что явился во дворец, где, как я поняла, ему появляться не стоило бы вовсе. И все — из-за меня.

— В порядке, — задумчиво протянул Йонто и горько усмехнулся. — Я обещал тебя защищать. Невзирая на эти обещания, тебя забрали из нашего дома, потому что я ничего не смог сделать. И ты говоришь, что все в порядке. Так ли это, Ана? — С каждым словом он приближался, а я почему-то отступала, пока не прижалась к стене, сплошь покрытой плющом. Йонто уперся ладонями в стену с обеих сторон от моей головы, заключая в ловушку, и едва слышно признался: — Я скучал.

Неожиданное откровение ошеломило. Он и в самом деле это сказал? Мне не послышалось?

Наверное, я слишком долго приходила в себя. Йонто выдохнул, отступил на шаг… Но сбежать я ему не позволила. Подалась вперед, привстав на цыпочки, обвила его шею руками и прикрыла глаза, чувствуя, как бьется чужое сердце рядом с моим, как напрягся Йонто… И как неуверенно его ладони коснулись моих плеч, желая то ли оттолкнуть меня, то ли прижать крепче… Он выбрал второе.

— Я тоже скучала, — впервые за эти безумные дни почувствовав себя в полной безопасности, прошептала я. — Сильно-сильно. Скучала… И боялась. Так боялась, что больше никогда тебя не увижу…

Ана была другой. И одновременно — прежней.

Роскошное платье. Тончайшие слои ткани, искусная вышивка… И распущенная у горла серебряная шнуровка. Она ненавидит, когда что-либо плотно охватывает ее шею.

Сложная прическа, украшенная блестящими безделушками. И выбившиеся локоны щекочут шею и щеки. Она сама не замечает, как, задумавшись, теребит волосы.

Глаза сияют, словно жемчуг. А губы, обычно яркие, болезненно бледны. Она кусает их, когда нервничает. Иногда до крови.