Неправильно для меня

У него заполнен каждый дюйм его груди. На нем нигде нет ни щепотки жира, ничего, кроме твердой и покрытой чернилами кожи. Погружение за погружением, его пресс сводит с ума. Тяжелая работа и тяжелая игра, вот та атмосфера, которую я получаю. А эти тазовые кости… Как будто кто-то их вырезал. Они такие… там. Смотрят на меня, приглашая…

— Отвлекающий маневр, — громко говорит Алек, и мои глаза устремляются к нему, легкие смешки звучат по всей комнате. — Это опасная, очень опасная вещь, — говорит он классу с невозмутимым лицом, но в его глазах появляется смешинка. — Когда вам дают задание, не позволяйте ничему встать у вас на пути. Найдите свой фокус и будьте эффективны, каждый чертов раз.

Я его задушу. Он использовал меня в качестве живого урока перед моими собственными новобранцами, перед Роуэном. Грязный ублюдок. Однако в эту игру могут играть двое. Двойной дубль, так он сказал, да?

— Я предлагаю начать с отжиманий, основного средства укрепления верхней части тела, — говорю я ему, впервые заговаривая.

Все взгляды устремляются на меня. Мой взгляд падает на Роуэна, который качает головой и отводит взгляд.

— Мальчики и девочки, — передразнивает Алек. — Оукли Ривера, ваш второй инструктор. Она закончила Блейз год назад.

Я встречаю отталкивающий взгляд каждого новобранца, пропуская Роуэна.

Они не воспринимают меня, и не могут это контролировать, автоматически настроены на то, что большой, пугающий мужчина в комнате это тот, у кого они будут учиться, кто будет направлять их. Не могу винить их за это.

— Ты что-то говорила? — Подсказывает Алек.

— Тридцать за двадцать секунд. Правильная форма обязательна. Если у всех получится с первой попытки, мы двинемся дальше.

Я поворачиваюсь к Алеку, приподнимая бровь, и он пожимает плечами.

— Звучит неплохо.

— Хорошо. — Я злобно ухмыляюсь. — Время для демонстрации.

Он хмуро смотрит в мою сторону, а затем падает на мат:

— Скажи мне, когда.

Я устанавливаю таймер на своих часах, а затем опускаюсь рядом с ним, внутренне ухмыляясь, когда его глаза сужаются.

— Сейчас.

Я готова поспорить, класс наблюдает больше, чем он, и некоторые считают вслух. Мы идем рука об руку, не утомляясь и не замедляя темп. Когда я вскакиваю, он делает последнее, полное отжимание. Я борюсь с желанием рассмеяться, когда он вскакивает на ноги прямо при звуке таймера. Он выполнил тридцать одно отжимание за двадцать секунд, как я и предполагала. Я пристально смотрю на него. Его грудь слегка вздымается, а руки касаются бедер. Он слегка наклоняет голову, как бы говоря: "Вот так".

Слишком просто и совершенно ожидаемо.

Глупый человек.

Моя губа слегка подергивается, прежде чем я поворачиваюсь лицом к классу, замечая, что они стоят немного выше, немного внимательнее, ожидая моих слов.

— Дисциплина. Это очень, очень важно, — говорю я, передразнивая его маленькую речь об отвлечении внимания.

Группа хихикает. Я бросаю на него взгляд через плечо. Он облизывает губы и отводит взгляд. Я уверена, он пытается сдержать улыбку, и я ловлю себя на том, что тоже ухмыляюсь. Когда я оборачиваюсь, меня притягивают сердитые глаза Роуэна, и я на мгновение колеблюсь, но мой партнер занимает свое место рядом со мной и берет себя в руки.

— Дисциплина ключ к вашему успеху здесь, в академии, — говорит он им. — Когда ваш исполнитель дает вам задание, ваша задача выполнить его в соответствии с инструкциями. Взятие дела в свои руки может привести к катастрофе, потере структуры или, что хуже всего, к гибели людей.

— Как пожарный, — начинаю я снова, подпитываясь словами Алека. — Вашим самым настоящим испытанием будет ваша способность следовать инструкциям и работать в команде. Это не значит, что инстинкты следует игнорировать, но здесь, в Чёрной линии, мы поможем вам распознать инстинкт над импульсом.

— И вот это всё есть двойной дубль: отвлечение внимания и дисциплина. Теперь давайте начнем.

Мы переходим от станции к станции, по двое, демонстрируя, а затем записывая навыки каждого человека. В конце занятия Алек просит всех взять свои сумки и упасть на коврик, пока он обсуждает план на оставшуюся часть недели. Он очень запутан в своих объяснениях, следя за тем, чтобы каждый новобранец понимал, о чем его просят. Я наблюдаю за ним, и через минуту его глаза поворачиваются к моим.

Я быстро просматриваю свой зачетный лист, но слышу легкую усмешку в его тоне, когда он продолжает:

— Как вы все знаете, помимо стандартных шестисот часов обучения в пожарной академии, Чёрная линия требует дополнительных ста часов внеурочных заданий к концу программы. Это дополнительные часы наземной тренировки, которые вы затратили, занятия в тренажерном зале, к которым вам всем был предоставлен доступ, и тому подобное. Вытаскивайте свои рюкзаки с трекерами, и дайте мне посмотреть, у кого было время прошлой ночью. Я начинаю отмечать имена, которые он произносит, моя ручка замерзает, когда он доходит до Роуэн и говорит мне:

— Нет.

Мои глаза медленно скользят по нему.