Неправильно для меня

— Он знает, что я ставлю твою безопасность превыше всего.

Я киваю, глядя в сторону.

— Интересно. И как много его доверие значит для тебя?

— Больше, чем ты готова понять.

Слезы застилают мне глаза, но я пока не смотрю в его сторону.

— Да, я вроде как предполагала, что твой ответ будет примерно таким. — Медленно, целенаправленно я поднимаю на него глаза, и мгновенно он видит свою ошибку, написанную слезами на моих щеках.

— Первый день на работе, и ты потерпел неудачу.

Его брови хмурятся, и он смотрит на меня, опускаясь на кровать опасно медленно.

— Кто-то был в доме прошлой ночью.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что кто-то был в доме прошлой ночью? Ты была в доме прошлой ночью… с Роуэном.

Легкая усмешка покидает меня, и я отвожу взгляд.

— Точно.

— Оукли. — Его голос глубокого тембра, идущий из глубины его груди. Требовательный. Ужасающий. — Смотри. На. Меня.

Слезы теперь текут быстрее, но мне все равно. Я показываю ему, что он непреднамеренно причинил. Несправедливо винить его, но если не его, то кого?

— Где Роуэн?

— Я предполагаю, что он дома, спит в своей постели. — С этими словами я встаю и иду к его двери. — Я уверена, что в гостиной есть разбитое стекло, возможно, сломанный замок на кухне. Но я иду спать. Ты можешь сообщить эту новость моему отцу.

Когда я выхожу, я слышу громкий хлопок, а затем разочарованное проклятие, но я игнорирую его. Слишком боясь закрыть и запереть свою дверь, как я хочу, я оставляю ее открытой, забираюсь под одеяло и засыпаю. Когда я просыпаюсь, уже почти полдень. Я слышу, как Алек разговаривает по телефону, когда направляюсь на кухню, поэтому замедляю шаги, прислушиваясь.

— Да. Они взломали ее машину и украли открывалку.

Мои брови поднимаются.

— Я знаю. Я сделал. Поменял замки, проверил наличие проводов, установил еще две камеры. Я также проверил ее машину. Тормоза и все остальное выглядят хорошо.

Я делаю еще один шаг ближе, когда его голос становится тише.

— Я подвел тебя. Подвел… ее.

Я тихо прислоняюсь головой к стене. Страдальческий вздох покидает его, звук настолько полон поражения, что у меня болит в груди.

— Я поклялся тебе, самому себе, что никогда не позволю ничему из этого коснуться ее. Я облажался.

Тишина, а затем:

— Он был прав, Трик. — Мои уши навострились, при упоминании имени моего отца. — Я никогда не буду… это никогда не будет мной.

Я выглядываю из-за угла, наблюдая, как Алек опускает лоб на столешницу.

— Как ты можешь в это верить? — Алек хихикает в свой телефон, но он сломан, разочарован. — Я надеюсь, что ты прав, потому что у меня нет другого выбора. — Внезапно Алек вскакивает со своего места, его хватка сжимается вокруг телефона. — Что именно ты мне хочешь сказать?

Очень медленно Алек поворачивается ко мне лицом. Он знал, что я слушаю.

— Ты просил меня подождать, — говорит он моему отцу, но его глаза прожигают меня насквозь. — Ты уверен? Потому что, как только я решусь на это, все будет кончено. Конец гребаной истории, выхода нет. И я говорю не только о себе.

Мой отец, должно быть, дал ему тот ответ, который он хочет, потому что неторопливая, предательская ухмылка расползается по его лицу.

— Я буду держать тебя в курсе, босс. — Он вешает трубку, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, когда бросает телефон на стойку.

Одним быстрым движением Алек стягивает толстовку через голову и святой сукин сын.

Я не была готова к большему.

У него серьезно тело бойца UFC и чернила рок-звезды, и все это сочетается со шрамами пожарного. Он крепкий, высокий и подтянутый. Не массивный, но скроенный, как никто другой. Легкие ожоги, которые я не заметила в прошлый раз, покрывают край его шеи и талии, где его костюм, должно быть, не защитил его. Они довольно свежие, те, что на бедрах, все еще немного красные и агрессивные. Они ему хорошо подходят. У него на шее висит цепочка, идеально лежащая между грудными мышцами. Какой-то герб. Я смотрю на его пресс, и он смотрят на меня, насмехаясь над моей неспособностью прикоснуться к его мышцам.

Но хочу ли я прикоснуться …

Я делаю два шага ближе, и Алек смеется, мгновенно вытаскивая меня из тумана. Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Думаю, я наконец получил свой ответ.

— Какой ответ?

— О сегодняшнем утре. Если бы он трахнул тебя хорошо, если бы он вообще был способен на это, твое тело не умоляло бы меня.

Он облизывает губы, слегка наклоняя голову.

— Или, может быть, это было бы…

— Как ты думаешь, о чем именно я умоляю? — Спрашиваю я, наполовину надеясь, что он просветит меня, наполовину надеясь, что он уйдет, и не уверена, что всё это правильно.

— Больше, чем ты готова услышать, но, Оукли, — он проходит остаток пути ко мне, приближая свое разгоряченное тело всего на дюйм от моего, — приготовься, — предупреждает он.

Я сглатываю, облизывая губы. Боже, этот парень заставляет меня нервничать.

— Для чего?

Темные, опасные зеленые глаза завладевают моими.

— Приготовься к чему? — Я пытаюсь снова, мои слова слетают с его губ они так близко.

Слишком близко.