Неправильно для меня

Алек тут же начинает кашлять, и я задыхаюсь, моя дрожащая рука перемещается, чтобы пригладить его волосы. Его глаза на мгновение открываются, и в ту секунду, когда он замечает меня, они сужаются от страха. Когда я мягко улыбаюсь, его тело расслабляется, а глаза снова закрываются.

— С ним все будет в порядке, милая, — шепчет мой папа. — Он…

Хлопает дверца машины, и все наши взгляды переключаются на полицейскую машину, которая только что подъехала, наполовину заблокированная внедорожником, в котором, должно быть, появился мой отец.

— Слава Богу, — Роуэн вздыхает с облегчением.

Но мое тело напрягается, и я закрываю Алека. Мой отец делает шаг вперед, пытаясь загородить Хаванну и меня.

— Мисс Ривера, — осторожно зовет голос. — Это вы?

— Ага! — Я хриплю, мое сердце вот-вот выскочит из груди. — Это я.

В поле зрения появляется детектив Мерфи, и прежде чем он успевает поднять пистолет, который прячет за спиной, я срываю его с отцовского ремешка на лодыжке, прицеливаюсь и стреляю, попадая ему прямо в грудь.

— Что за черт? — Кричит Роуэн.

Хаванна кричит тоже, но мой отец просто вырывает пистолет у меня из рук. Адреналин начинает истощаться, и мое тело падает на Алека. Голоса зовут меня, когда сирены приближаются, но я протягиваю руку к ране Алека и позволяю тьме победить. Когда я снова открываю глаза, надо мной суетятся парамедики. Я перекатываюсь на спину и лежу поперек носилок.

Женщина смотрит вниз с легкой улыбкой.

— Все будет хорошо, мэм.

— Я в порядке. — Я кашляю. — Просто устала. — Я пытаюсь принять сидячее положение, но моя рука соскальзывает, и я снова падаю.

— Я знаю, что ты сильная, но будет лучше, если мы тебе поможем, хорошо?

Я не отвечаю и смотрю в сторону, когда они разрезают рубашку Алека. Они начинают толкать и реанимировать его, как они делали со мной.

Его голова слегка трясется, и его глаза открываются.

— Алек, — пытаюсь докричаться до него, но мой голос звучит не более чем скрипучий шепот.

Но он слышит меня, и его глаза встречаются с моими, хотя он не может пошевелить головой из-за шейного бандажа. Они только соединяются с моими, когда его поднимают и увозят. Я замираю, когда мой папа снова появляется в поле моего зрения, и он вздыхает, опускаясь рядом со мной.

— С ней все в порядке, но мы должны забрать ее. Ее легкие пострадали, и у нее ссадина на ноге, которую мы должны очистить.

Он приподнимает бровь, чтобы спросить, позволю ли я это, и я пожимаю плечами, прислоняясь к каталке. Он посмеивается, но это грустно. Он говорит женщине, что последует за ней.

Роуэн появляется, когда они поднимают меня. Я протягиваю ему руку, и он сжимает ее, идя со мной.

— Поехали со мной, Роу?

— Думаешь, я позволю тебе сказать мне "нет"? — Шутит он, но в этом нет никакой силы, и его глаза становятся блестящими.

— Поездка со мной или смерть, — поддразниваю я, и на этот раз я по-настоящему смеюсь.

Они оборачиваются, чтобы затащить меня обратно в машину скорой помощи. Я смотрю на своего отца, когда они закрывают дверь, и Хаванна подходит к нему, оглядывая весь этот хаос. Мы с Роуэном не разговариваем по дороге, но он не отпускает мою руку, даже когда они пристегивают наручник к моему запястью к боковой стойке. Я не задаю вопросов. Я действительно избила цыпочку металлическим прутом и застрелила полицейского сегодня вечером. Немного металла никогда не повредит.

Когда мы приезжаем в больницу, и меня увозят, он кричит:

— Я найду Алека и позвоню маме.

Мои глаза сужаются, и его плечи опускаются.

— С ним все будет в порядке, Оукли. Он сильный.

Я закрываю глаза и представляю его.

Он силен… Но достаточно ли я сильная, чтобы простить?

Глава 35

Оукли

— Кто знал? — Спрашиваю я, не в силах стереть хмурое выражение со своего лица.

Мой отец вздыхает и смотрит на Хаванну, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Единственным человеком, который должен был знать, был офицер Беннетт, который на самом деле является моим старым учеником. Я получил известие, что Митч Мерфи заплатил нужным людям и появился здесь с чужим значком. Сделал несколько звонков, и мы пригласили Беннетта сюда, чтобы он помог, как раз перед тем, как появился Мерфи.

— Мерфи вообще полицейский?

— Нет. Но у него есть друзья в высших кругах, так что он смог позаимствовать комнату для допросов, не вызывая вопросов.

— Ты должен был сказать мне, — шепчу я, эгоистично злясь, хотя понимаю, почему он это сделал.

— Я не мог так рисковать. Я подумывал рассказать Алеку, но знал, что это будет требовать от него слишком многого, и, в конце концов, это, вероятно, станет слишком большим секретом. То, за что ты не смогла бы его простить, и я не смог бы с этим жить. Все сводилось к тому, что все должны были в это верить, чтобы это сработало.

Мой взгляд скользит к Хаванне, и она опускает глаза.

— Я звонила тебе снова и снова. Я звонила тебе.

Она все еще не смотрит мне в глаза.

— Я знаю. Я…

Мой отец прерывает ее: