Неправильные

Мне же хочется кричать от унижения и биться головой о стену, лишь бы не представлять того, как Марк хвастливо делится с друзьями нашими с ним встречами. Бессовестный сукин сын! Как он может так поступать?!

Жар накатывает на меня волной, и кажется, что в комнате становится невыносимо душно, точно в разгорающейся печи. Инстинктивно бросаюсь в ванную комнату, чтобы смочить лоб ледяной водой, но слишком поздно вспоминаю о стеклах, разбросанных по всему полу.

Режущая боль в стопе заставляет меня громко взвизгнуть. Хватаюсь за край дверного косяка и стискиваю зубы.

– Лер? Что такое?

Ваня подбегает ко мне и, увидев стекла на полу, тихо, но грубо ругается и аккуратно кладет руки на мою талию.

– Не наступай на ногу, пойдем к кровати.

Он помогает мне доковылять до постели, усаживает и возвращается в ванную. Через несколько секунд он приносит маленькое белое полотенце и садится на пол рядом с моей пораненной стопой.

– Сядь удобнее, я посмотрю ногу.

Послушно подвигаюсь так, чтобы моя стопа свисала с кровати. Смотрю, как Ваня внимательно осматривает рану, а потом кидает на меня осторожный и немного смущенный взгляд.

– Колготки мешают…

– У меня есть запасные, можешь порвать их.

Не раздумывая, Ваня рвет мой бежевый чулок и аккуратно стягивает оторванную ткань с пальцев.

– Ух, глубоко же ты вогнала стекло.

– Нужен пинцет? У меня есть удобный в чемоданчике…

Но, пока я говорю это, Ваня уже вынимает приличный кусок стекла из моей стопы. Он аккуратно прикладывает к кровоточащей ране полотенце и внимательно смотрит на меня.

– Что там случилось?

– Зеркало разбилось, когда ты постучал в дверь.

Он слабо усмехается:

– Прости. Нужно вызвать горничную и купить тебе новое зеркало.

– Вань… Пожалуйста, не говори Саше… – Он смотрит на меня так внимательно, что я начинаю заикаться от волнения. – Я не хочу, чтобы она узнала об этом… Она не поймет.

Еще несколько секунд Ваня напряженно глядит на меня, а потом садится на пол и подпирает руками подбородок, сложив их на согнутых коленях.

– Чего конкретно она не поймет?

Он смотрит на меня так внимательно, что я невольно отвожу глаза в сторону, пытаясь прокрутить время назад на несколько минут.

– О чем конкретно ты пришел поговорить со мной?

– О Саше.

– А. Ясно. – Пытаюсь удержать в себе громкий вздох облегчения, а Ваня с непониманием смотрит то на меня, то куда-то наверх. – Что же случилось?

– Саша изменила мне?

Вопрос в лоб заставляет меня подавиться собственной слюной. Я закашливаюсь, стучу ладонью по груди и усмехаюсь Ваниным словам.

– Что ты такое говоришь? Боже, какая чушь!

– Я серьезно, Лер.

На секунду я задерживаю взгляд на его непоколебимом выражении лица, и неприятная дрожь проносится по телу.

– На девичнике были стриптизеры?

– Были, но ты знал об этом с самого начала.

– Да, вот только я и не догадывался, что они еще и сексуальные услуги оказывают, которыми без стеснения воспользовалась Саша.

Проходит несколько секунд, прежде чем я решаюсь выдохнуть и сказать что-нибудь вразумительное.

– Кто сказал тебе эту наглую ложь?

С печальной серьезностью в глазах Ваня смотрит на меня не моргая, а мое сердце медленно обливается кровью. Неужели вот так должны выглядеть глаза по-настоящему любящего мужчины? Полные горечи и страдания. Если так, то я впервые вижу это чудо.

Если так, то я никогда не была любима, как Саша.

– Просто скажи мне правду. Пожалуйста. Я знаю, что эта постоянная болтовня Марка о мальчишнике сводила Сашу с ума. И если она вдруг…

– Вань, ничего не было! – твердо говорю я. – Это же… Это же дикость какая-то, распространять эту мерзкую ложь накануне свадьбы!

Вскакиваю с кровати, забывая о пораненной ноге, и, схватившись руками за голову, начинаю ходить туда-сюда по комнате. Во мне вновь пробуждается лютая ненависть к Марку, к его жестоким играм и бездушному отношению к чувствам других людей. Ваня не чужой ему человек, он его брат! Как же можно так легко и хладнокровно рушить чужие жизни?

– У меня к тебе встречный вопрос, Вань. Ты изменял Саше на мальчишнике?

Теперь мужские глаза с непониманием бегают из стороны в сторону.

– Нет, что за…

– А Саша думает иначе. – Резко останавливаюсь перед Ваней и складываю руки на груди. – По-видимому, Марку стало скучно здесь, и он решил позабавиться, да?

– Саша думает, что я изменил ей? Что купился на провокации Марка?

– Она весь день не находила себе места, а сейчас перемещается по комнате, как привидение. Ты извини меня, конечно, но Марк уже окончательно спятил. Выдумывать байки, что вы изменили друг другу той ночью, – настоящая подлость, не считаешь?

Ваня опускает голову на руки и несколько секунд молчит, а я пытаюсь утихомирить в себе разгневанную бурю.

– Я целый день встречал гостей, пил кофе и чаи, развлекал их, и когда Марк сказал мне… Он ведь так серьезно говорил об этом! Я даже удивился, что впервые за эти дни он так честно смотрел на меня.

У солнечного сплетения что-то вибрирует, и внезапная тревога проносится по телу, словно разъяренная океанская волна. Я как будто предчувствую что-то необъяснимое, но настолько масштабное, что пальцы на руках невольно начинают подрагивать.