Неправильный оборотень

Простые люди с уважением относятся к магам, но в их понимании оборотни к магии не имеют никакого отношения, что и подтвердил утренний разговор с Алеской.

Но когда мы начинали разминку, никого на обозримом пространстве не наблюдалось… Стоило повернуть голову в сторону казарм, сразу же заметил – человек двадцать толпились по краю площадки. Сверху, с крепостной стены глазели несколько стражников, и со стороны замкового двора через кусты просматривались силуэты, для разнообразия, уже женские. М-да, вот и «не демонстрировали способности». И откуда кто только взялся? Эх!

Виновато понурился, поглядывая на вожака. Думаю, и парням неуютно, хотя… чего уж там, виноват именно я. Это ж я решил «опробовать» крепостную стену.

– Ррык! Волчара! Откуда ты тут взялся?

От казарм в нашу сторону двигался мужик звероватого вида. Совсем не мелкий Ррык рядом с ним выглядел, как… – пусть, самый крупный волк рядом с самым невзрачным медведем – всяко мельче этого здоровяка. И полураздет, вернее, одет был мужик только в штаны, а широченные грудь, плечи и спина мохнатились светлым, но густым волосом – ну, чисто медведь!

Оборотни в человечьей ипостаси редко бывают такими волосатыми, и на лице за редким исключением у них ничего не растёт. Лишь у тех, в ком достаточно человеческой крови, могут расти борода и усы.

А этот и телом волосат, и на лице широкая, но короткая бородка топорщится. Ишь ты, как по-свойски хлопает Ррыка по спине. Верно, давний знакомец. Вожак-то улыбается, тоже встрече рад. И чувствуется, не из наших мужик… может, капля крови оборотней и есть, но мало, совсем мало – можно сказать, чистокровный человек.

– Хэй, волчара, своих волчат дрессируешь? Из каких дремучих лесов ты их к нам приволок? – и скалится не хуже оборотня.

Ррык с гордостью осмотрел нас и, показав знаком окончание внеплановой тренировки, повернулся к знакомцу, тоже скалится и по плечам охлопывает…

Меня тревожило отсутствие Уруса, потому я сразу развернулся к Лийсе, но и она уже направилась ко мне, а за плечом окликал Марин.

Лийса грустно поведала:

– Урус с Тимофеичем уехал. Перед рассветом, по темноте ещё. Я даже не поняла, что случилось. И запасной одежды не захватил… Его Тимофеич поднял, я сквозь сон только услышала, как Урус мне сказал, чтоб не скучала, а проснулась, вскочила… муж уже из коридора рукой махнул и дверь закрыл. Даже не знаю, когда приедет – завтра или через неделю.

Странно, что такого могло случиться, что маг, не отдохнув, сорвался? Уруса взял… Тимофеич на протяжении пути не один раз заводил разговор про Окреш. Всё ж утащил Уруса. Что ему нужно? Зачем? Может, хочет, чтобы брат посмотрел, что маг нам предлагает, а потом и нас с Лийсой сманить?

– Слышь, Лагор, – Марин сбоку подступил, прямо в ухо шипит, – похоже, меня с тобой перепутали.

– Это как это?

– Они, кажись, эти слуги которые, всех вожаков старшими называют… А мы, того-этого, так и думали, что старшего позвали. Я-то пошёл, а потом услышал, как они меж собой шебуршат, мол, должен быть «весь из себя, особливым планом». Я и смекнул, что особенного им нужно. Да они, видать, сами не разобрались, что за особенный… Видать, думали, нос дерёт особливо или, может, одёжа какая чудная? – и выдал в заключение. – Вот так вот, интересно девки пляшут…

Я аж сложился от смеха, остальные парни моментально окружили нас, с любопытством прислушиваясь к разговору:

– Так это ты девок всю ночь плясать заставлял?

Марин весь запунцовел, растерянно развёл руками:

– Да присказка у меня такая с малолетства, от бабки прицепилась. Я уж стараюсь не болтать её, а всё, нет-нет, да вырвется. Сказанул, а эти простодыры напрямки поняли.

Парням я уже рассказал про то, как кто-то заставил местных всю ночь плясать, ещё когда через замковый двор к воротам шли. Посудили-порядили, на кого подумать… Высказывались мнения, что и Марин может быть к этому причастен, но пока не было ясности, решили не делать выводов и выяснить всё аккуратно. А тут и спрашивать не пришлось, всё само прояснилось.

Ох, и гвалт поднялся. Пацаны хохотали в голос, представив, как девки перед Марином вытанцовывали под частушки до самого утра. Даже Лийса заулыбалась, смешливо щуря глаза и с лёту вникнув в происходящее. Только старшему из нас было неловко.

По какому такому наитию я вдруг предложил Марину:

– Знаешь, давай-ка оставим пока всё, как сложилось. Ты пока мной побудь, а я с парнями…

Парню, видно, что не по себе.

– Да как же… Там, знаешь, как кормят? Я даже не ведал, что утку так вкусно приготовить можно, – мечтательно закатил глаза, причмокнув, – с такими, знаешь, чёрными сливами под масляной подливкой.

– Вот, и поешь утку. И ещё, что дадут… Нас же не спрашивают, кто есть кто, сами они так решили. Ну, и мы пока ничего говорить не будем. Спросят – скажем, а на нет и суда нет. Правда, парни?