Неправильный оборотень

Хм, а за дверцей обнаружилась большая огороженная площадка, по которой носилась небольшая стая собак. Стая-то небольшая, голов шесть будет. А вот собаки оказались непривычного вида. Чёрные, лохматые, с чуть приплюснутой мордой и висящими брылями, а высотой в холке, наверно, мне до пояса достанут.

Точно ли собаки? С волколаками мне не справиться – они оборотней не слушаются. Собаки! Страшные, огромные, но собаки.

Ступил на площадку, ко мне сразу же с рычанием подлетел самый крупный пёс. Ну, давай, пообщаемся. Уставился вожаку в глаза и выпустил своего зверя, пусть прочувствует, даже скалиться пока не буду. Умный пёс сразу понял, кто перед ним, тут же припал к полу, завертел хвостом. И если остальные псы поначалу озадачились поведением вожака, то и до них быстро дошло, кто перед ними.

Собак от остальной части помещения отделяла крепкая железная решётка от пола до потолка, запертая на мощный засов. Только я-то – не пёс, через решётку подсунул руку, поддел и отодвинул задвижку.

Находящиеся за решёткой люди меня пока не замечали. Не до того им… Связанные руки Намила были подтянуты верёвкой к потолочной балке, а ноги, хоть и свободные, но упирались в пол только кончиками пальцев. Видно было, что избивали его так, что даже одежда в лоскуты. А Байкус-Палач как раз подтягивал и закреплял другой конец верёвки на блоке с ручкой возле стены и на шум у собак не обращал внимания – привык.

Только когда большой нос и горячее дыхание обожгли ему спину, удивился и дёрнулся. Сразу и не сообразил, что происходит – почему собаки вокруг свободно вьются – видимо, решил, что решётку забыл запереть. Но и псы с Палачом хорошо были знакомы, лезли под руку, ластились.

Палач же, увидев меня, ничуть не удивился и осклабился в улыбочке:

– А вот и щенок оборотней явился. Решил к дружку присоединиться? Вот господа-то обрадуются, забава совсем весёлая намечается.

Ещё недавно я шутил и смеялся с этим человеком. А сейчас передо мной стоял… Человек ли он? Разве такие бывают?

А Байкус чувствовал себя хозяином положения. Причмокнул, сюсюкая с псами:

– Мои голодные собачки, сегодня вам много вкусного дадут, – и уже приказал мне по-деловом: – Иди-ка сюда, привязать тебя надо. Конечно, отсюда не убежишь, но господам мешаться будешь.

Я был поражён его деловитостью и уверенностью, что мне некуда деваться, до такой степени, что замер, вытаращившись в изумлении. В себя меня привёл хриплый голос Намила:

– Лагор, спаси Вилу. Беги!

Одной ногой Намил ухитрился пнуть Байкуса. Тычок получился слабый, но Палача разозлил. Тот схватился за кнут, но сначала скомандовал псам, указывая на меня:

– Взять его!

И в полной уверенности, что его команда будет немедленно исполнена, сразу же отвернулся к пленнику, поднимая кнут.

Не учел только, что врага нужно знать, если уж ты так его ненавидишь – собаки никогда не нападут на сильного оборотня. Друг друга перегрызут, но оборотня не тронут.

Потому собаки просто сели, а то и легли на пол, поскуливая, всем видом показывая, что команда не понята. Палач, ожидавший услышать лай, грызню и рычание, сначала растерянно оглянулся, потом развернулся к псам и заорал, указывая на меня:

– Ату! Взять его! Брук, рви его! Фас!

Собаки волновались, но, повизгивая и взлаивая, не спешили выполнять команды. Байкус бесновался, лицо его налилось кровью, глаза почти вывалились из орбит, а собаки смотрели на него в недоумении. Схватив вожака за холку, завизжал тому в ухо:

– ..! Троллево отродье! Взять его!

В горле пса заклокотал протяжный рык. Не стоило Палачу смотреть вожаку в глаза и угрожающе орать.

Зверь, любой зверь, считает, что для угроз должна быть причина. И вожак псов считал, что человек, дающий пищу, тем не менее не должен заставлять нападать на того, кто доказал главенство и силу над стаей. Никогда зверь не пойдёт на вожака, доказавшего свою силу! И никто не сможет заставить его это сделать!

Я понимал, что пёс набросится на Байкуса, но всё ж таки столь страшного результата не ожидал.

Вожак, разинув огромную пасть, молча и без предупреждающего рыка вцепился прямо в лицо Палача, ломая тому нос, раздирая щёки и кроша зубы – Байкус захлебнулся своим криком и разом осел. Остальные псы тут же кинулись на человека, с утробным рыком вгрызаясь в живое дёргающееся тело, жадно отрывая куски мяса. Густой запах крови и дерьма перекрыл запах зверей. В тишине гулко звучали утробное рычание и торопливое чавканье.

Оборотни привычны к виду разрываемой добычи, но тут… к горлу подступила тошнота…

Намил обвис на верёвках. Эй, друг! Некогда в обморок падать! Того и гляди, управляющий с прихлебателями нагрянут.

Огляделся, поднятым с пола ножом рассёк верёвки, связывающие руки Намила, и подхватил его на правое плечо. Покачнулся от неожиданной тяжести, опёрся свободной рукой о стену, задумался – куда теперь?

Машинально оглядел стену, на которую опирался. Под ладонью, слабо мерцая, расходилось магическое плетение. Провёл рукой, проступило очертание двери. Интересно! А как она открывается?