Неправильный рейд.

— Нет! — остановила она меня криком. — Ты уйдешь. Самое меньшее уйдешь через год, а может и раньше. А я останусь одна. Опять. Не надо дружить со мной. Будь такой, какой ты есть сейчас.

— Психованной эгоисткой?

— Мне подходит, — пожала плечами Симка. — До тебя была очень общительная девочка. Когда уходила, обещала письма писать, открытки слать.

Все рано или поздно уходят из Черного Храма. Все, кроме нее. Но кто же ей тогда может нравится?

— А могу я хотя бы спросить, в кого ты влюблена?

Симка усмехнулась.

— С чего ты взяла, что я люблю кого-то?

— Твои беспокойства «Заметит ли он?», «Понравится ли ему?». И эти твои истории… Ты ведь рассказывала, я же помню…

Ее насмешливый взгляд остановил меня.

— Каждый слышит то, что хочет, — изрекла она. — Я ни в кого не влюблена. В отличие от тебя. Пошли. И тапочек не забудь.

* * *

Легко было сказать: «Жду вас у себя после отбоя». Каким-то образом Артем подзабыл изюминку нашего местоположения, в котором выход за дверь собственной палаты после отбоя был сродни самоубийству. Это было, как в классическом Варкрафте самостоятельно делать цепочку квестов на молот Ан-Киража. Или как оставлять заявку на прием в топовую гильдию в сине-зеленом шмоте. Одним словом — безнадежно.

Для начала нужно было бесшумно открыть старую деревянную дверь. Любая попытка заканчивалась леденящим душу скрипом. Опытные заключенные проносили в палаты кусочки сливочного масла, но об этом мы узнали гораздо позже. В этот раз, благодаря тонким девичьим фигурам, нам все же удалось почти бесшумно проскользнуть в коридор.

Как разбойники в невидимости, осторожно ступая, мы крались вдоль стеночки к палате Артема. В глубине коридора возле выхода на главные лестницы несла свою службу дежурная медсестра. Вокруг нее неровными стопками возвышались истории болезни. В этот вечер у медсестры было дел невпроворот. Ее сменщица за свое дежурство не заполнила все необходимые формуляры. Закрыв настольную лампу медицинской картой и уронив голову на сложенные руки, медсестра «работала» в поте лица. По утру неразборчивым почерком и в спешке она заполнит около десяти личных дел и успешно сдаст смену следующему постовому.

По большому счету люди, из-за препаратов не способные даже к логическому мышлению, в Цербере не нуждались. Но порой разум за восемь часов сна освобождался от контроля успокоительных и «радовал» такими реалистичными кошмарами, что от криков просыпалась половина отделения. В таких случаях Церберы были незаменимы.

В дверях палаты Артема предусмотрительно стоял стул. Мы были последними. Когда мы с Симкой перешагнули через него (Симке в длинном платье удалось сделать это с третьего раза), из темноты вынырнул Артем, махнул рукой, чтобы мы шли дальше, и закрыл за нами дверь. Спинку стула он приставил к дверной ручке.

В комнате было невероятно темно. Обостренный слух улавливал чье-то сопение, а шестое чувство подсказывало присутствие как минимум троих. Артем щелкнул выключателем, и на мгновение все ослепли.

Прошил секунды, пока я смогла оглядеться. Окно было плотно занавешено пододеяльником с ромбиком посередине, из которого выглядывало синее одеяло. На подоконнике, двух кроватях и одной табуретке сидела вся наша группа. Удивительно, что все всерьез приняли приглашение Артема. К тому же из всех только я была «чиста», и как остальным удалось побороть воздействие лекарств, я могла только догадываться. Видимо, группа высоко ценила неудачливого рейдлидера и только сейчас я стала понимать, насколько серьезным промахом были слова Марии Степановны о 90-том уровне.

— Всем добрый вечер, — заговорил Артем. Публичных выступлений он явно не боялся. — Рад, что вы пришли. Среди нас есть новенькие, и хотя многие из вас уже знакомы, нам придется познакомиться по новой. Это будет гораздо проще, чем на групповухах, — с улыбкой сказал он.

— Это он про групповые терапии, — прошептала мне на ухо Симка. — Сейчас вы будете рассказывать о своих достижениях, шмоте, рейдовом опыте. Я говорила, тебе понравится.

— Начну с себя, — сказал Артем. — Филимон, воин 80-го уровня, рейдлидер и ГМ гильдии «Эвекзис», всю сознательную жизнь провел на Warsong’e. Из русских серверов выбрал Страж Смерти. Гильдия до последнего дня отказывалась переезжать. Мы не верили в закрытие серверов, боялись резерваций только для русских, — он усмехнулся. — Кому сейчас расскажешь, не поверит. Это теперь русских серверов больше 20-ти штук, вначале было от силы три-четыре. За очками достижений не гнался, водил рейды и одевал рейдовый состав. Рейды были ежедневно, с девяти до часу ночи. Ачивками серьезно заморочились только один раз. Когда получали достижение «Бессмертный» в Наксрамасе. Двадцать пять человек, жесткий контроль, нервы натянуты… И чтобы ни одной смерти за весь сейв. Это потом, в Ульдуаре, любой босс засчитывался, а тогда — нужно было сделать за один поход. Мы все же получили черных протодраконов, и это было настоящим прорывом, а маунты — редкостью. Только месяцы, проведенные за тактиками, просмотрами видео, чтением форумов, потраченные нервы… Всего этого я не учел. И оказался здесь.