Неправильный солдат Забабашкин

Крепко пожав на прощание руки, пожелали друг другу удачи и договорились встретиться после боя у больницы, если та останется целой.

— А если нет, то найдёмся там как-нибудь. Береги себя! — произнёс напоследок напутственные слова лейтенант и, повернувшись, пошёл в город.

Я посмотрел ему вслед, про себя желая ему удачи, и сразу же ответил любопытным красноармейцам, что стояли неподалёку, на незаданные вопросы:

— Трёхлинейку пристреливали, — после чего сам спросил: — Так, где моя позиция?

— Иди вон туды, вправо, по окопу до конца. Там, возле куста, стоять будешь, — поставил мне боевую задачу старшина.

Бойцы РККА и местные жители рыли этот длинный окоп уже около двух суток. Иногда по этим местам немцы открывали беглый огонь, но, насколько было известно, никто при этих обстрелах не пострадал и никакого ущерба эти обстрелы особо не нанесли. Тут либо пока очень сильно везло, либо… Либо городок нужен немцам целым и невредимым, к этой мысли все бойцы по итогу склонялись.

«Иначе фриц всё бы уже сто раз разбомбил», — небезосновательно предполагали красноармейцы моего взвода.

Пробираясь через окоп и почти дойдя до своего места, встретил спасённого мной от утопления Ивана Зорькина. Тот тоже прошёл допрос Горшкова и сейчас был определён в роту, в которой был и я.

Мы поздоровались, и он меня от души поблагодарил за спасение.

— Пустое, — сказал я и спросил: — А с Садовским что? Где он? Чего-то я у Воронцова забыл спросить?

— Он водителем на полуторку посажен. Вроде бы НКВД его у себя решило оставить.

— Ясно, — кивнул я, обрадовавшись, что здоровенный детина оказался своим и тоже прошёл проверку органов.

Но надо было идти, поэтому, предложив Зорькину более обстоятельно поговорить после боя, продолжил свой путь к определённому как ориентир кусту.

Дойдя до места, осмотрелся и стал потихоньку оборудовать свою позицию, а заодно от Апраксина, что окапывался моим соседом слева, узнавать информацию о городе, о нашем взводе и о воинском подразделении, в котором отныне мне приходилось нести службу.

Как оказалось, город Новск — это небольшой, окружённый лесами городок находится между Новгородом, который немцы уже заняли, и Чудово, которое немцы займут в двадцатых числах августа.

Город стоял на возвышенности и являлся важнейшим железнодорожным узлом. Именно поэтому, по словам раненых, немцы город слишком сильно не утюжили. Жилые и административные здания города, железнодорожный вокзал, и даже железнодорожное полотно от обстрелов не пострадали.

Как не пострадали и те самые четыре вагона с минами, снарядами, оружием и обмундированием, где мы экипировались.

А значит, противник хотел получить город в целости и сохранности, очевидно, имея на него виды.

Оно и понятно. Железнодорожные перевозки в условиях войны являются очень эффективными. Грядёт осень, а с ней и дожди. Дороги размокнут, и тяжёлой технике будет сложно перемещаться по грунту, что, естественно, затруднит переброску войск с Запада на Восток. А уже это, в свою очередь, отрицательно скажется на темпах наступления. Вот немцы и решили эту транспортную артерию оставить не тронутой.

Что же касается личного состава то, такая боевая единица, как взвод, подразумевает наличие хотя бы трёх отделений по одиннадцать человек в каждом. Однако наш, кроме нас пятерых, состоял ещё из четырёх человек. Таким образом, наш взвод насчитывал всего девять человек личного состава, полностью же первая рота в штате имела двадцать три человека, и командовал ей наш старшина. Его назначение на такую должность объяснялось довольно просто — командирского состава из-за потерь попросту не хватало.

Услышав в дальнейшем, что наш полк состоит из двадцати четырёх человек, то есть двадцать три — наша рота и плюс лейтенант Барсуков, я понял, что дела у нас, мягко говоря, швах.

— Дело табак, — подтверждая мои не высказанные вслух мысли, вздыхал Апраксин.

— Да уж… — согласился с ним я, начав куском всё той же ткани снимать остатки масла с приклада винтовки. — Их, как минимум, в двадцать раз больше. То, что мы ещё живы, происходит не благодаря судьбе, а потому, что немцы вчера не вдарили, — и тут меня озарила догадка. — И знаешь, кстати говоря, почему они вчера-то не пошли в наступление?

— Почему?

— А потому, что они ждали подкрепления! Понимаешь? Подкрепления они ждали! Они же думают, нас тут дивизия, вот и не хотели на нас наступать столь малыми силами! Теперь, наверняка, им резервы дали, и они начнут.

— Да иди ты, — широко распахнул глаза собеседник.

— Вот тебе и «иди ты». Их и до этого было немало, а теперь будет ещё больше.

Апраксин, полностью обалдев от таких новостей, покачал головой и, чуть запнувшись, произнёс:

— Т-так, командиру надо сказать. Чтобы он наверх доложил. Вдруг эта информация важная? Вдруг от неё нам польза будет?

Я сомневался, что знание о том, что нас вскоре будет окучивать не две с половиной тысячи, а больше, хоть как-то поможет противостоять столь могущественной группировке. Но, по большому счёту, Апраксин был прав — доложить было нужно.