Непредсказанное убийство

— Госпожа Головлева не обращалась в консульство. И не поручала этого мне.

Натаниэль отвернулся от окна и удивленно взглянул на адвоката.

— Не обращалась? — переспросил он. — И не поручала вам? Но вы, я надеюсь, собираетесь это сделать?

— Думаю, она этого не захочет.

— Почему?

— Непростая ситуация, — Грузенберг покачал головой. — Очень непростая ситуация. Видите ли, как я уже говорил, за две недели до этого печального происшествия моя подзащитная подала прошение о представлении ей израильского гражданства. Она приехала по туристической визе навестить родственников. Уже здесь обратилась в консульский отдел нашего МИДа с просьбой о перемене статуса на репатриантский. По Закону о возвращении она имеет на это право — как дочь еврея.

— Да, я уже понял, но почему она не хочет обращаться в консульство?

— Потому что она не сочла нужным поставить русское консульство в известность о своем решении.

— Да, дела… — протянул Розовски. — Выходит, она теперь никто? В смысле, ничья?

— Вот именно. Российское подданство она уже потеряла, поскольку, фактически, нарушила закон, попросив о подданстве другого государства. А израильского еще не получила.

— Может, и не получит, — заметил Натаниэль.

— Надеюсь, что получит, — адвокат нахмурился. — Очень надеюсь. Хотя бы после того, как мы с вами докажем ее невиновность.

Розовски вернулся к столу, ничего не сказав на это. Перелистал зачем-то лежащие на краю бумаги, отбросил их в сторону.

— Хорошо, — наконец, сказал Розовски. — Вот мой совет. Офра! — крикнул он. И, когда девушка вошла в кабинет, распорядился: — Подготовь для господина Грузенберга бланк соглашения.

— Значит, вы принимаете мое предложение? — спросил адвокат.

— Я не слышал вашего предложения, — Натаниэль усмехнулся. — Но поскольку вы обратились ко мне за советом, вы, как я думаю, собираетесь ему последовать. А мой совет — обратитесь за помощью к частному детективу. Вы уже обратились. И я согласился вам помочь. Только, упаси Бог, вы вовсе не поручали мне расследовать убийство, понимаете? Строго говоря, частный детектив не может заниматься подобными вещами.

— Что же я вам поручаю? — недоуменно поинтересовался Грузенберг.

— Как это что? — в свою очередь, удивился Натаниэль. — Вам же необходимо разыскать женщину, звонившую в полицию в тот вечер, верно? Вы сами об этом говорили!

— Да, конечно! Конечно, я поручаю вам разыскать эту женщину.

— Прекрасно. За это я берусь. Пока Офра подготовит документ, мы можем обсудить размеры оплаты. Но я так и не понял, кто становится моим клиентом: вы, Головлева или ее родственники?

— Я.

Розовски покачал головой в некотором сомнении.

— Скажите, Цвика, ваша подзащитная знает о том, что вы собираетесь обратиться за помощью к частному детективу? — спросил он. — Вы поставили ее в известность?

— Конечно, это противоречит правилам, — ответил адвокат, — но нет, не поставил. Я заручился согласием тех самых людей, которые пригласили меня защищать эту женщину.

— А если она, по каким-либо причинам, не захочет иметь дело с частным сыском?

— Не вижу этих причин. Думаю, она сама понимает, что полиция куда больше заинтересована предъявить обвинение ей, чем разворачивать новое следствие на столь шатких основах, как эти, — он кивнул на протокол допроса. — Родственники ее колебались недолго.

— Кто они, кстати? — спросил Розовски. — Вы говорите: родственники. Кто именно?

— Двоюродная сестра Головлевой и ее муж, Мирьям и Ицхак Шейгер. Я поставил их в известность о том, что собираюсь обратиться к вам за помощью, — сказал Грузенберг. — Они о вас слышали. Я сказал, что постараюсь убедить вас заняться нашим делом. Собственно говоря, я и самой Головлевой сообщил бы об этом, но не хотел зря обнадеживать.

Стоявший у окна спиной к адвокату Натаниэль удивленно на него посмотрел.

— Что значит — зря обнадеживать? — спросил он.

— Видите ли, Натан, я ведь знал, что вы в отпуске, — адвокат засмеялся. — У меня не было никакой гарантии, что вы пожертвуете отдыхом.

Розовски улыбнулся.

— Вы называли хитрецом меня, — сказал он. — Но вы сами хитрец, Цвика. Я-то думал, что вы случайно позвонили мне домой.

— Каюсь. Но у меня не было другого выхода.

— Ну ладно, — Розовски отошел от окна, но сел не за стол, а во второе кресло для посетителей, напротив адвоката, по другую сторону журнального столика. — Перейдем к делу.

Адвокат мгновенно посерьезнел, подобрался. Взгляд его стал цепким и сосредоточенным.

— Во-первых, вы ничего не рассказали о результатах обыска. Разве полиция не проводила обыск в квартире Мееровича?

— Разумеется, проводила.

— У вас, случайно, нет полицейского протокола?

— К сожалению.

— Действительно, к сожалению… Насколько я понимаю, обыск не дал никаких результатов.

— Абсолютно.

— Отпечатки пальцев?

— О телефонном аппарате и дверной рукоятке я уже говорил. На всем остальном — только убитого. И в нескольких местах — в том числе, увы, и на рукоятке ножа — подозреваемой.

— Как она объяснила это?

— Ну, это как раз просто: увидев кошмарную картину, первое что сделала — попыталась вытащить нож. Чисто импульсивно. В итоге — чуть вообще не потеряла сознание.