Непредсказанное убийство

— Но, похоже, вы не очень рассчитывали на теплый прием? — спросил Натаниэль. — Иначе зачем приезжать по туристической визе и только здесь подавать прошение о репатриации?

— Вы правы, — ответила Головлева. — Если бы я была уверена в ее отношении, я бы сразу оформила документы на выезд. Еще в России. Но, как видите, прошло больше года. И приехала я, все-таки, по туристской визе. И только после месяца жизни здесь подала документы в МИД. Вот, жду уже больше полутора месяцев. То забастовки, то праздники…

— А в течение этого года вы поддерживали какие-то отношения? — спросил Натаниэль. — Продолжали переписку?

— Да. Они поздравляли меня с праздниками. Со всеми. С днем рождения. И…

— И все это делала только Мирьям? Ицхак никак не участвовал?

— Нет, почему? Правда, мы не были знакомы, но в каждом письме он приписывал от себя несколько строк. Очень трогательно выглядело — он русский язык порядком подзабыл, особенно письмо… Думаю, он делал это по настоянию Мирьям. Он вообще очень послушен, — добавила Лариса несколько неожиданно.

— Мне тоже так показалось. И что же? Вы убедились в ее хорошем отношении?

— Да. Мы однажды поговорили с ней. Сразу после моего приезда. Выяснили, так сказать, отношения. И решили, что нечего воскрешать прошлое, — Головлева вздохнула. — После этого я и приняла окончательное решение.

— Понятно… — Натаниэль только сейчас воспользовался предложением хозяйки и вытащил сигарету. Головлева подала ему зажигалку. Кивком поблагодарив ее, он спросил: — Все-таки, Лариса, что послужило причиной вашей недавней ссоры? Я уже спрашивал вас, и вы сказали, что это не может иметь отношения к делу. Вы и сейчас так думаете?

— Не знаю, — ответила Головлева, отворачиваясь. — Все так запуталось. Но я могу ответить, если хотите, — она поднялась с места, подошла к окну. — Это произошло совершенно неожиданно, — сказала она, глядя на улицу. — Мирьям пришла поздно, часов около одиннадцати. Я заметила, что она возбуждена, но не стала задавать вопросов: мало ли что могло произойти. Предложила ей чаю. Она отказалась. И вдруг обвинила меня в том, что я приехала сюда только для того, чтобы встретиться с бывшим мужем!

— А это не так? — спросил Натаниэль. Головлева возмущенно повернулась к нему.

— Конечно, нет! — резко ответила она. — Я даже не знала, что он живет именно в Тель-Авиве… до того самого вечера.

— Понятно, — Натаниэль немного помолчал. — Мирьям объяснила, с чего вдруг она так решила?

— Нет. Дело в том, что я вспылила и наговорила ей гадостей. Думаю, вы сами понимаете. Вспомнила их прежнюю связь. Сказала, что она никак не может успокоиться. Что она, наверное, продолжает с ним встречаться. И в конце… — Головлева заколебалась. — В конце я пригрозила, что расскажу Ицхаку.

— Но у вас не было конкретных фактов? О том, что связь Мирьям с вашим бывшим мужем продолжалась и здесь, в Израиле?

— Нет, откуда… — видно было, что Лариса колеблется. — Какие-то подозрения были… А может быть, я просто внушила себе это, — сказала она.

— Вот как? И что же Мирьям?

— Ничего. Хлопнула дверью.

— Понятно… И все-таки: вы действительно считаете, что ваша кузина продолжала встречаться со своим старым любовником?

— Не знаю, — ответила Головлева. — До этого случая у меня не было оснований. Но теперь… — она замолчала и снова повернулась к окну.

Розовски тоже молчал. Казалось, все его желание поглощено было курением. Ларису Головлеву нервировала тишина за спиной, она несколько раз оглянулась на сидевшего в глубокой задумчивости детектива. Розовски докурил сигарету, поднялся.

— Спасибо за исчерпывающие ответы, — сказал он. — Еще один вопрос. Понимаю, что вам не доставит удовольствие вспоминать подробности того трагического вечера, и потому приношу свои извинения заранее. Тем не менее вынужден спросить… — Натаниэль помедлил. — Скажите, вы помните какие-нибудь подробности? Например… — он прошелся по комнате, остановился рядом с Головлевой. — Например, там, на столике — помните? — был накрыт ужин.

Головлева кивнула. Чувствовалось, что она очень напряжена.

— Вот, — продолжал Натаниэль, словно не замечая этого, — на столике стояли два недопитых бокала с вином, верно?

— Верно, — голос ее чуть подрагивал.

— На одном из бокалов должна была бы остаться полоска помады, правда? Если предположить, что хозяин принимал даму.

Головлева молча пожала плечами.

— Вы не обратили внимания? — спросил Розовски. — Не было помады на бокале?

— Мне было не до того, чтобы осматривать бокалы, — сухо ответила Лариса.

— Ну да, конечно, конечно… А сами вы какой помадой пользуетесь? — поинтересовался он.

— «Кэролайн», — ответила Лариса равнодушно. — Бледно-розовая.

Натаниэль кивнул.

— В тот вечер вы тоже пользовались ею?

— Да.

— А какой помадой пользуется ваша кузина — вы, случайно, не знаете?

— По-моему, из дорогих. «Ланком». Цвет… — она задумалась. — Ну, такой… вишневый. Ей идут яркие цвета.

— Ясно. Что ж, — Натаниэль вежливо улыбнулся, — не буду больше отнимать у вас время. Спасибо за терпение и — до свидания.

— До свидания.

У двери Розовски задержался.