Непредсказанное убийство

– Никак не объяснила. Так же не смогла объяснить наличие в квартире покойного ее относительно недавней фотографии с дарственной надписью. Она сказала, что помнит, как подписывала фотографию, но не помнит, кому именно. Не покойному – это она утверждает категорически.

– А кто вызвал полицию? – спросил Натаниэль.

– А вот это загадка из загадок, – сказал адвокат. – Проверка показала, что звонок в полицию был сделан из квартиры номер 25 дома 124 по бульвару Ганей-Кайц.

– То есть, с телефона убитого? – Розовски удивленно поднял брови. – Любопытно…

– Причем в то время, когда там находилась моя подзащитная! – Грузенберг помолчал, потом объяснил, с некоторым сомнением: – В квартире Мееровича есть параллельный аппарат. Один в салоне, где находился труп и Головлева, другой – в спальне. Остается предположить, что в спальне скрывался некто, оказавшийся свидетелем преступления и вызвавший полицию. Если только этот некто сам не был убийцей.

– Тогда ему следовало не полицию вызывать, а от непрошенного свидетеля, то есть, вашей подопечной избавляться, – возразил Натаниэль. – По возможности, радикальным образом. Так же, как от хозяина.

– Вы полагаете, человеку, совершившему одно убийство, так уж легко убить еще одного? – адвокат нахмурился. – Поверьте, подобные вещи редко случаются. Если только преступник не профессионал и не психопат.

– Да, вы правы… Полиция нашла чьи-нибудь отпечатки пальцев на втором аппарате?

– Аппарат был тщательно протерт.

Натаниэль быстро вел пальцем по записи допроса.

– Где то… Ага, вот! – он остановился. – Тут, в конце, следователь спрашивает: «Видели ли вы кого-нибудь, выходящего из квартиры? Может быть, вам показалось, что в квартире есть еще кто-то?» – прочитал Розовски. – Но нет ее ответа.

– Покажите, – Грузенберг заглянул в записи. – Ах, да, сейчас я вспоминаю: она не ответила на этот вопрос. Во всяком случае, ответила невразумительно. Что-то вроде: «Тогда мне показалось… Но сейчас я не уверена…» Или наоборот. Я, все-таки, думаю, что там кто-то был. И что она знает, кто именно. Во всяком случае, догадывается.

– Вот как? – Натаниэль покачал головой. – Цвика, вы ведь общались через переводчика. Возможно, это ваша фантазия.

– Во-первых, я юрист, – возразил адвокат. – В подобных ситуациях фантазия мне попросту противопоказана. Во-вторых, не зная языка, не понимая слов, лучше улавливаешь оттенки интонаций. Поверьте, с этим предполагаемым свидетелем не все так просто.

– И куда, по-вашему, он делся потом? – спросил Натаниэль. – Испарился?

– Не знаю.

– Вы не знаете. Это понятно. А полиция? Полиция знает?

– Полиция сейчас занимается розыском этого пропавшего свидетеля. Кстати, я подозреваю, что именно определенные подозрения полиции в его отношении и не позволили предъявить обвинение задержанной.

– На дверной рукоятке тоже нет отпечатков?

Грузенберг покачал головой.

– Понятно. То есть, ни черта непонятно, – Розовски отложил протокол. – Как вы сказали? Ей до сих пор не предъявлено обвинение?

– Нет. Это значит, – адвокат посмотрел на часы, – что через девять часов ее обязаны будут освободить. Истечет сорок восемь часов с момента задержания.

– В чем же дело? – Розовски по-настоящему удивился. – Ее освободят, суда не будет, ваша помощь не понадобится. Следовательно, и моя тоже.

– Я уверен, что наутро ее вновь арестуют, – мрачно сказал адвокат. – Или через пару дней. Интуиция подсказывает мне, что полиция не отыщет этого третьего, присутствовавшего на ужине. И вновь вернется к попыткам обвинить мою подзащитную.

– Интуиция?

– Если хотите – опыт.

– Понятно, – Розовски вернул адвокату запись допроса.

– Что скажете? – выдержав небольшую паузу, спросил тот.

Розовски пожал плечами.

– Странное впечатление, – сказал он. – Очень странное. Не знаю, что и сказать.

– А что вы посоветуете мне?

– Вам? – Розовски немного подумал. – Объясните, пожалуйста, Цвика, какой вы видите роль частного детектива в этом деле?

Адвокат долго смотрел в пустую кофейную чашечку. «Так, – подумал Натаниэль. – Есть подозреваемая, слепо верящая в астрологические прогнозы, и адвокат, гадающий на кофейной гуще. Мне пора становиться гипнотезером. Этим, как его… Экстрасенсом».

Грузенберг поставил чашку на блюдце.

– Видите ли, Натаниэль, – сказал он хмуро, – я могу выиграть это дело только в одном случае.

– В каком же?

– Если будет найден настоящий преступник. Или преступники, не знаю. Понимаете?

Натаниэль внимательно посмотрел на него.

– Похоже, вы действительно верите в ее невиновность, – сказал он с удивлением. – Ну-ну.

– Я же вам уже говорил, – произнес с некоторой укоризной адвокат. – Я не верю ни единому ее слову. Так, как она рассказывает, – так просто не бывает. Не может быть.

– Но?

– Но в ее невиновность я верю. Не знаю почему, – он замолчал, выжидательно глядя на детектива. Натаниэль неторопливо подошел к окну, поднял жалюзи. С улицы потянуло свежей влагой.

– Дождь, – сказал Розовски. – Вы любите дождь, Цвика? Я люблю. Когда-то любил снег… Скажите, ваша подзащитная обращалась в российское консульство? Или это предстоит сделать вам?