Непредвиденная опасность

Человек полулежал, полустоял на коленях в луже крови, тонкие темные ее ручейки продолжали расползаться и заполнять щели в дощатом полу. Руки сжимали рукоятку ножа, который торчал в правом боку, прямо под ребрами. Человек был одет в рубашку с короткими рукавами. На полу, рядом с тем местом, где он упал, лежал вывернутый наизнанку пиджак.

Кентон быстро оглядел комнату.

На полу, по другую сторону кровати, валялись остатки чемодана, сплошь изрезанного ножом. Кентон снова перевел взгляд на труп.

И сделал к нему всего один шаг. Но этого движения оказалось достаточно. Лежавший в неловкой позе мертвец перевернулся на спину.

Карие глаза уже не сверкали. Видно, на этот раз господин Захс ждал и улыбался слишком долго. И опоздал нанести ответный удар.

4 Отель «Джозеф»

Есть люди, которые, подобно гробовщикам, относятся к мертвецам совершенно спокойно; могут трогать и передвигать их, закрывать усопшим глаза. Кентон не принадлежал к их числу. Он был в Испании в самый разгар гражданской войны, и ему довелось повидать много, даже слишком много трупов. Но то было на поле брани, среди домов, разрушенных артиллерийским огнем, на улицах, носивших трагические следы схватки, и мертвые мужчины (и женщины) являлись органичной частью этой сцены — бесформенные массы темного цвета на фоне всеобщего разрушения.

Но здесь, в тишине номера 25 в отеле «Джозеф», смерть уже никак не могла быть случайной. Здесь она выглядела почти гротеском. Кентон почувствовал, что его сейчас вырвет, и заставил себя отвернуться.

Он читал о таких вещах, но сейчас никак не мог вспомнить, как это делается. Смутно припомнил, что надо проверить, не просматривается ли «слабого биения сердца». Как именно это делается — другой вопрос. Попробовать прощупать пульс — нет, у него точно не получится. Да он собственный пульс мог прощупать с трудом! Возможно, следует расстегнуть окровавленную рубашку Захса и прижать ладонь к тому месту, где находится сердце. Кентон стиснул зубы и начал с жилета. А потом вдруг заметил, что ему не удается расстегнуть очередную пуговицу, потому что пальцы стали скользкими. Кентон понял, что руки у него в крови. И тут же вскочил. Лоб его был в поту. Споткнувшись об истерзанный чемодан Захса, Кентон бросился к раковине, пустил воду и долго мыл руки. Затем обернулся и покосился на тело. И тут вдруг почувствовал, что полностью теряет над собой контроль. Он должен поднять тревогу, вызвать полицию и так далее. Это не его дело — пытаться оживить труп. И вообще надо убираться отсюда, и как можно быстрее. Кентон торопливо прошел через гостиную в темный коридор.

Теперь он уже больше не видел Захса, и самообладание постепенно начало возвращаться. Он стоял у двери и думал.

Какие именно шаги ему следует предпринять? Ночной портье пьян в стельку и спит. Вступать с ним в разговор бесполезно. Ближайший полицейский может находиться в нескольких кварталах отсюда. Надо воспользоваться телефоном внизу и вызвать полицию.

Кентон уже собрался осуществить это намерение, как вдруг его посетило другое соображение. Как он будет объяснять свое присутствие на месте преступления? Ведь австрийская полиция непременно потребует объяснений. Начнет задавать разные вопросы.

— Кто вы по профессии?

— Журналист.

— Ага. И из какого именно журнала?

— Не из журнала, не из газеты, я независимый журналист.

— Вот как! И откуда прибыли?

— Из Нюрнберга.

— С какой целью?

— Занять денег в Вене.

— Стало быть, страдаете от нехватки денег?

— Да.

— Тогда почему же не поехали прямо в Вену?

— Случайно познакомился с покойным в поезде, и покойный попросил меня об одном одолжении.

— Вот как? О каком же именно одолжении?

— Отнести конверт с ценными документами в отель «Джозеф».

— Но ведь покойный сам остановился в отеле «Джозеф». Зачем ему понадобилось просить кого-то еще отнести туда ценные документы?

— У меня нет ответа на этот вопрос.

— Очевидно, господину Кентону обещали заплатить за эту услугу?

— Да. Шестьсот марок.

Кентон представил, как насторожатся они, услышав этот ответ.

— Но откуда господину Кентону было знать, что у покойного имелись эти деньги?

— Господин Захс сам их показал, еще в поезде.