Непредвиденная ситуация

Создавалось впечатление, что употребление личного местоимения «мой» доставляет Белкиной неизъяснимое наслаждение. Оно счастливым образом уравнивало в правах погибшего мужа и взорванный автомобиль, указывая на собственнический инстинкт владелицы того и другого. Белкина, как и большинство обывателей, стремилась к однозначности, к железобетонной уверенности в своем превосходстве, то есть к душевному покою, который мыслился ей как закрепление своих прав собственницы.

— Вот как, — только и нашелся что сказать Никита, которого, видимо, случившееся с теткиным «Фордом», как и с ее мужем, занимало в малой степени, — и как же вы это делаете?

Я была уверена, что спросил он это лишь для того, чтобы не показаться невежливым и равнодушным. Мы не успели дойти до десерта и кофе, как наше трапезничающее трио посетил Станислав Сергеевич. Я была рада его приходу, так как он избавлял меня от общества Людмилы Николаевны.

Станислав Сергеевич принялся пытать Белкину на предмет, почему она не появилась в суде. Она рассказала о происшедшем. Станислав Сергеевич выразил крайнее удивление и обеспокоенность этой историей. Мы еще долго коллективно недоумевали, кто посмел лишить Белкину «Форда». Наконец, извинившись перед Белкиной и ее племянником, мы со Станиславом Сергеевичем удалились в его кабинет.

— Не нравится мне все это, — задумчиво произнес он, как только мы уселись в кожаные кресла. — Что вы об этом думаете?

Он испытующе посмотрел на меня.

— Думаю, к этому взрыву причастен Новгородцев Вениамин Петрович, — невозмутимо сказала я.

Белкин удивленно приподнял брови. — Вы уже и о нем узнали? — улыбнулся он.

— Узнала. Кстати, как процесс?

— Слушание отложено, — вздохнул Белкин. — Мы добились этого, — добавил он.

— А что насчет бумаг? — поинтересовалась я. — Они ведь остались в «Форде».

— Это восстановимо. Не суть. Я вам очень благодарен за Людмилу Николаевну, — он бросил на меня взгляд, полный горячей признательности.

Я даже немного смутилась, хотя не страдала ложной скромностью. Просто не люблю, когда меня хвалят.

— Ну что вы, — пробурчала я.

— Да нет, — возразил Станислав Сергеевич, — хорошо, что вы ее привезли в офис. Полагаю, мне нужно подумать о телохранителе для нее…

— Лучше увезите ее куда-нибудь подальше…

— Да уж, ее увезешь… — горько усмехнулся Белкин.

— А если недалеко, за город, я имею в виду ваш дом на Кумыске.

— Что ж, это идея. Хотя не думаю, что человека, который охотится за ней, это остановит. Он ведь, подозреваю, следит за Людой… Ведь подложил же в машину взрывчатку…

Он бросил на меня пронзительный взгляд.

— Станислав Сергеевич, расскажите мне о сделке вашего брата с Новгородцевым. Правда, что дела у Вениамина Петровича идут не так блестяще, как он хочет это показать?

— Вы знаете, что такое «купить ситуацию»? — ответил мне вопросом на вопрос Станислав Сергеевич.

Я кивнула.

— Так вот, Аркадий купил у Новгородцева банк «Поволжье». Купил именно потому, что был уверен, что выиграет в суде процесс. Новгородцев думал «кинуть» моего брата, произведя дополнительную эмиссию акций. Не получилось: у Аркадия хорошие связи и в суде, и в обладминистрации.

— Так что, у Новгородцева не было ни малейшего шанса?

— Вот именно. Новгородцев тоже имеет разного рода полезные знакомства, на чем и зарабатывает. Покупает предприятия, проводит эмиссию и продает… Но в случае с Аркадием он, грубо говоря, лопухнулся.

— Что из себя представляет Новгородцев как личность?

— Он не злодей, если вы это имеете в виду, — снисходительно улыбнулся Станислав Сергеевич. — Хочет жить, как и все, в сытости и довольстве. Добродушный, флегматичный дядечка, лично, кстати, знавший моего брата.

— И не оценивший его возможностей? — недоверчиво спросила я.

— Никогда человек не бывает так слеп, как имея дело со своими друзьями и знакомыми. Он переоценивает собственные силы и знания. Думает, что все знает о своих ближних, и поэтому не очень волнуется. Выяснить диспозицию, так сказать, ему мешает как раз собственная самонадеянность.

— Понятно, — без особого энтузиазма сказала я, — а что вы думаете о сегодняшнем взрыве?

Станислав Сергеевич невесело усмехнулся и пожал плечами.

— Думаю, что это не последнее покушение на представителей белкинской династии, — грустно произнес он.

— Считаете Новгородцева не способным на…

— Не знаю. Я прожил пятьдесят три года и понял, что ни черта не разбираюсь в людях. Даже с собственным братом попадал впросак…

— То есть как?

— А вот так! — разочарованно усмехнулся Станислав Сергеевич. — Задумал он разводиться и жениться на дочери Новгородцева…

— Значит, это правда, — заинтересованно сказала я, доставая из пачки сигарету. — Теперь моя очередь вас угощать.

— Нет, нет, я прихватил с собой сигары, — улыбнулся Станислав Сергеевич, хлопая себя по карману. — А вы и про его так называемое сватовство знаете?

— Людмила Николаевна просветила, — ответила я.

— Да-а, иногда она любит пооткровенничать, — угрюмо сказал Станислав Сергеевич, — не к лицу это солидному человеку — за молодыми бегать.

— Значит, вы не одобряли выбор вашего брата?

— Если говорить честно, нет.