Непреодолимое влечение

Они с Деймоном вернулись в дом уже в сумерках, обвив друг друга руками, — так не хотелось забывать о том, что они только что пережили, — смеющиеся и расслабленные из-за того, что наконец избавились от накопившегося за неделю сексуального напряжения.

Допив вино, Вероника поставила бокал на кофейный столик и вытянула ноги, расправив подол карамельного кашемирового платья.

— Ты похожа на кошку, которая слопала канарейку.

— Ммм… — Она облизнулась. — По-моему, это была не канарейка.

— Ах ты развратная девчонка!

Она снова хмыкнула.

— И тебе это нравится.

По лицу Деймона скользнуло какое-то странное выражение.

— Мне нравится… — Он замер на несколько мгновений. — Да, мне это нравится, — в конце концов согласился он.

Но Вероника почувствовала: что-то не так. Может быть, Деймон уже по-другому смотрит на их отношения? Но он всегда казался таким… сдержанным. Она думала, что наконец нашла мужчину, который может стать героем приличного романа.

До знакомства с Деймоном Вероника обычно проводила ночи одна. Уединение не раздражало ее. Она наслаждалась им, понимая, что тишина больше подходит ей, чем шум дружеских компаний. И все же…

— Я рада, что ты здесь, — сказала Вероника.

— Это первый уик-энд, который мы проводим в твоем доме как любовники.

— Да-а, — протянула она. — Как любовники…

Наблюдательная Вероника давно заметила, что мужчины часто насмехаются над любовью, объявляют ее слащавым женским предрассудком, но сердятся и даже теряют голову, если им не удается пробудить это чувство в женщине. Деймон пока не предпринимал попыток превратить их отношения в нечто серьезное, то есть соблюдал единственное установленное Вероникой правило. И она надеялась, что он и впредь будет уважать их договоренность.

Поэтому Вероника небрежным тоном добавила:

— Если только не забывать, что нас можно так назвать… — она помедлила, подыскивая слова, — только потому, что это общепринятый термин.

Деймон смотрел на нее твердым, внимательным взглядом, который она успела хорошо изучить. Через минуту он резко кивнул. Если Вероника и рассчитывала, что он будет возражать, то она ошиблась.

Проклятье! Что с ней творится? Отчего ее начало раздражать в Деймоне то, что прежде восхищало, — его рациональность?

Ладно. Иногда чувства бывают противоречивы. И об этом забывать не стоит. Очевидно, что, хотя она открыто признавалась, что не ищет Любви с большой буквы, какая-то часть ее души именно об этом и мечтала.

Возможно, им нужно было подыскать другие слова.

Деймон принес с кухни дымящуюся кастрюлю, поставил ее на обеденный стол и жестом пригласил Веронику садиться.

— Ты мой повелитель? — спросила она, игриво взглянув на него из-под крыла золотистых волос, и села на предложенный им стул.

Деймон наклонился и прикоснулся губами к ее обнаженной шее, а пальцами оттянул низкий вырез ее платья так, что обнажилось плечо. Скользнув языком по плечу Вероники, он неожиданно для нее впился зубами в нежную кожу. Она развернула затейливо сложенную салфетку и бросила в него.

— Без глупостей, Деймон! Я жду ответа.

Он отошел на другой конец стола и сел.

— Повелитель? С чего это вдруг?

— Ответь, пожалуйста.

— Хочешь поиграть в другую игру? — спросил он, вскинув брови. — В повелителя и рабыню?

Вероника покачала головой.

— В повелителя и повелительницу, Деймон. — Она поставила локти на стол и положила подбородок на руки в ожидании ответа.

— Понимаю. Ты спрашиваешь, повелитель ли я для тебя. И спрашиваешь, повелительница ли ты для меня.

— Вот именно. Но не из таких, которые одеваются в черную кожу и размахивают кнутом. — Вероника усмехнулась. — Хотя, может, и стоило бы.

Он взял коробок спичек и начал зажигать свечи, стоящие в центре стола.

— Ты, Вероника, моя любовница. Не проще этого — и не сложнее.

— Ммм… да, — согласилась она, и в ее голосе невольно проскользнуло разочарование. Вероника дотянулась до кастрюли и подняла крышку. Запахло тушеным мясом и приправами. — Но разве слово «любовник» не подразумевает настоящее чувство… — Вероника искала его взгляда. — Разве правильно называть нас любовниками, если мы не влюблены?

— Обычно ты не придираешься к словам, Вероника. — Деймон задул спичку, и дымок от нее поднялся как знак вопроса. — Или тебе вдруг разонравилось, как мы устроились?

— Вовсе нет, — отозвалась Вероника холодно-высокомерно; обычно она прибегала к подобному тону, когда чувствовала себя неуверенно.

— Тогда почему ты задумываешься о ярлыках? Тебя вдруг стало беспокоить общественное мнение?

Вероника ответила не сразу. Ее беспокоило не общество — Филдинги. От них никак не отгородишься. Тетушка живет по соседству, мать приедет на этой неделе, младшая сестра, живущая в Лондоне, уже расспрашивала Веронику о ее загадочном мужчине.

— Дело не в общественном мнении, — сказала она со вздохом. — Моя семья. Я не хочу, чтобы они… вмешивались. Хочу, чтобы все это… было нашим секретом.

— Я теперь всегда должен прятаться?

— Не прятаться, всего лишь отделиться.

— Почему?

— Я говорила тебе почему. И ты согласился.

— Только чтобы забраться к тебе под юбку.

Вероника поперхнулась, и Деймон засмеялся.