Непреодолимое влечение

Она опустила ресницы.

— А сам не хочешь посмотреть?

— Прямо сейчас?

Она пожала плечами, бросая ему немой вызов.

Он своего добился. Его рука ощупывала ее бедро. Дыхание Вероники стало прерывистым. С впечатляющей меткостью он вонзил кончики пальцев между ее скрещенных ног. Шум бара превратился для Вероники в далекий шепот. Все, что она слышала — тяжелый стук их сердец. Тук-тук-тук-тук…

— Повыше, — сказала она.

Это вызов.

Его пальцы скользнули на полдюйма выше — по влажной горячей коже, пышущей желанием.

— Почти здесь.

Его большой палец коснулся сочленения бедер.

— Не могу, — почти простонал Деймон. — Не здесь… Не на глазах у людей.

— Да кому мы здесь нужны?

Его голос обжег ей ухо:

— Оказывается, ты еще и эксгибиционистка…

И в самом деле. Кто бы мог подумать? До сих пор Вероника не подозревала за собой таких наклонностей. Должно быть, она и вправду слишком много времени провела в блаженном уединении. Настало время вырваться на свободу.

Ей нужно приключение.

Игра.

Без правил.

Кроме одного.

Проклятье, что за женщина! В ее руках Деймон таял, как воск — а ведь он никогда не отличался податливостью. С самой юности, проведенной в тихом Мелчестере, где, насмотревшись на жалких родителей и бездельника-брата, он поставил перед собой спасительные цели: образование, карьера, успех.

И ничто не отвлекало его от этого курса, пока не появилась Камилла.

Что же дальше? Пока Камилла приводила себя в порядок в дамской комнате, Деймон раздумывал. Он на гребне успеха — тридцать шесть лет, не женат, занят в самой престижной сфере деятельности. Все его цели достигнуты. А значит, осталась одна цель — удержаться на гребне волны. Он не скатится вниз, даже если… но может же он, в конце концов, позволить себе передышку!

Он хочет Камиллу больше, чем на одну ночь. Быть может… — только «быть может» — эта женщина и вправду способна изменить его жизнь.

Она не задержалась. Деймон не сдержал улыбку, когда она присела рядом с ним — высокая, стройная, в матово-золотистом платье, поверх которого накинут мужской пиджак. Сильфида.

— У меня есть квартирка недалеко отсюда.

— А-а…

Он взял ее за руку.

— Пошли со мной.

Она сопротивлялась. Просто из женской привычки противоречить, подумал он, потому что сейчас ее сигналы были кричаще однозначны.

— Не так быстро! — Она выдернула руку. — Ты же хотел играть по правилам.

— Не припомню, чтобы я об этом просил.

Коротко остриженный ненакрашенный ноготь ее царапнул ему руку над ремешком часов.

— Давай заключим договор.

— Какой еще договор?

Она погладила его плечо, совершая длинными сильными пальцами массирующие движения. Он чувствовал эти прикосновения глубоко внутри, как будто ей был открыт доступ к самому его сердцу.

— Об удовольствии.

— Договор об удовольствии?

— Игра на удовольствие.

— По правилам?

Она кивнула.

— Давай сразу обо всем договоримся. Чтобы дальше не было сложностей.

Желание засасывало его в свои щупальца. Раз уж будет и «дальше», он согласен на все — какие бы правила она ни предложила.

— Играю, — сказал Деймон, запуская руку под пиджак и думая об одном: что же есть — или чего нет — у нее под платьем.

Она приподнялась, соприкоснувшись одной грудью с его ладонью. Полная грудь, округлая и налитая, не стянутая лифчиком. Все мысли в голове Деймона перемешались. Пока, потрясенный, он не понял, что наклонилась она, просто чтобы освободиться из его пиджака. Он убрал руку… Как можно медленнее.

— Не сегодня. — Она склонилась к нему. — Завтра. Давай все обдумаем, договоримся о правилах и потом уже, на свежую голову, условимся о продолжении. Завтра — это ведь совсем скоро.

Он открыл рот, и она впилась в его губы, нежно поцеловала, слегка приглушая сигнал тревоги в его голове. Выбившиеся пряди ее волос щекотали его лицо.

— Завтра, — пообещала она.

— Но, — сказал он опять, чувствуя себя глупым и больным от желания, — я не знаю, как тебя зовут. Не знаю, где ты…

— Камилла. — Ее глаза смеялись. — Камилла Клодель.

Она могла поймать его в сети, но из-за этого он не должен был становиться доверчивым. Он проворчал:

— Камилла. Точно.

Она лизнула кончиком языка его губу, сказала гортанным шепотом:

— Твой ход, Деймон, — повернулась и вышла из бара.

Когда толпа сомкнулась вокруг нее, он совершенно точно знал, что под платьем на ней не было ни нитки. И так же очевидно, как он хотел пойти за ней, он не мог пошевелиться. Он окаменел. Лицо его пылало, на верхней губе выступили капельки пота.

Наконец у него в голове прояснилось. Пиджак скользнул с его плеча, Деймон поймал его и машинально потянулся в карман за шелковым носовым платком, который Лиз сунула ему в карман перед выходом из офиса.

И уже прижал клочок ткани к носу, как вдруг понял, что это совсем не платок.

Запах…

Соблазн.

Деймон опустил руку, остолбенело разглядывая шелковые крошечные трусики Камиллы, золотым лотосом цветущие в его окаменевших пальцах.

— Камилла Клодель, — объявила Лиз на следующее утро.

Деймон всегда работал по субботам, Лиз — нет. Сегодня она приехала в офис по его просьбе.

— Художница, скульптор. Ученица и любовница Родена.