Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ)

— А ну-ка, какие у нас глазки? — Ада присела перед ним на корточки и уставилась в его лицо. — Ка-арие! И сонные! Ты ж мой сонный котенька…

— Что происходит? — опешив, спросил у меня Ти Фей.

— Число твоих поклонниц растет, — улыбнулась я. — Хорошо быть красавчиком, да?

— Не болтай, не болтай, — засуетилась Ада. — Сейчас, я дам тебе подушечку… Нет, лучше положу тебя на печь! Нет-нет, сначала покушай! Ай, до чего же ты хороший!

Ти Фей явно был в крайне степени растерянности: с одной стороны, ему не нравилось, что с ним обращаются как с ребенком, но с другой, слепое восхищение Ады явно льстило ему, так что он совершенно не понимал, как себя вести. У меня, впрочем, была та же проблема.

Мы посадили его, и Ада вручила ему тарелку очень наваристой похлебки и целый кусок еще теплой лепешки, а потом, подумав, дала все то же самое и мне. Я сдержанно ее поблагодарила, она улыбнулась мне и села рядом с Ти Феем, а я старалась не ревновать.

— А в твоем краю все такие красавцы?

— Нет, — хрипло ответил он. — Только я.

— Как мне повезло! А куда ты держишь путь?

— Далеко, — коротко ответил он, видимо, утомившись от еды и разговоров.

— Бедненький, совсем разболелся, — она горестно вздохнула, терпеливо дождалась, пока он доест, и схватила его за руку. — Ай, ручки тоже идеальные! Как из мрамора сделан! Пойдем, пойдем, я положу тебя на печь, там тепленько…

Мне оставалось только разинуть рот и наблюдать за тем, как она поднимала Ти Фея туда, громко комментируя каждую часть его тела. Ти Фей завернулся в покрывало и тут же завалился спать, а Ада нежно сказала:

— Для такой прелести даже выходного платка не жалко!

И уже более спокойно обратилась ко мне:

— Так что вы делали в лесу?

— У меня важная миссия, — сказала я, дожевав лепешку. — Я должна дойти до самого леса и передать одну вещь королю Струт’гаду…

— Вот как, — она явно задумалась, — странные дела… Ты знаешь, кто он такой, этот король Струт’над?

— Нет, — честно сказала я.

— Это, в некотором роде, мой коллега, — ответила Ада, ничего этим не прояснив. — Только я служу этим силам, а он ими пользуется.

— А можно как-то поподробнее?

Ада повернулась к столу и взяла с него небольшое блюдце.

— Смотри сюда, эльф. Если представить наш мир как плоскость, то вы, живые, живете на верхней половине, — она обвела блюдце рукой, — а все те, кто уже умер, живут здесь, — она хлопнула ладонью по донышку. — Мембрана между миром живых и миром мертвых довольно жесткая, и так просто ее не пройдешь, — в доказательство своих слов она постучала по блюдцу пальцем.

— Так, — кивнула я, пока совершенно не понимая, к чему она ведет.

— Я — яга. Ты просто, видимо, не знаешь, что это такое. Моя работа — открывать проходы в этой мембране и пропускать через них души умерших. А еще следить, чтобы те, кому положено умереть, умирали, а не задерживались в своих телах.

— Так, — снова кивнула я. Это было уже более-менее ясно.

— Человек, к которому ты идешь… Он тоже может открывать проходы, только использует их не для поддержания естественного природного баланса, как я, а для своих злых целей. Он может выдернуть с этой нижней части любую душу…

— Или отправить ее туда?

— Ну, отправить ее туда может кто угодно, просто совершив убийство, — Ада пожала плечами. — Но суть ты, кажется, уловила. Так зачем тебе идти к этому странному, очень плохому пока еще человеку?

— Я же говорю, у меня задание, — я притопнула ногой. — В конце концов, не мое дело, чем занимается получатель…

Ада некоторое время раздумывала.

— Что ты несешь? — спросила она наконец, кажется, не высказывая этим недовольство моими речами.

— Артефакт. Но подробностей я тебе не скажу: во-первых, это конференциальная информация, а во-вторых, я сама понятия не имею, что это!

Ада встала, чтобы достать из печи свежее печенье, и дала мне штучку на пробу.

— Ну, если это не прозрачная сфера и не что-то с черепушкой…

— Решительно нет.

— …тогда, наверное, ничего страшного! Слушай, твой друг такой мил… в смысле, такой больной, что я, пожалуй, разрешу вам остаться здесь, пока бедняжке не станет лучше! Ведь будет так грустно, если он станет переносить болезнь на ногах, схватит осложнения и умрет…

Я кивнула, вонзая зубы в еще мягкое печенье.

— Вкусно. Я постараюсь быть тебе полезной, раз уж ты даешь нам кров.

— Здорово! Нужно нарубить дров, натаскать воды, прополоть мою грядку…

Я вздохнула, уже пожалев, что вызвалась. И мне показалось, что кошка на плече Ады улыбнулась.

***

Ти Фей болел целую неделю. Первые дня три мы отпаивали его чаями, потому что он мучился от жара и даже бредил, а я замучилась стирать ему носовые платки, но затем он пошел на поправку, начал вставать с печи и даже переговаривался с нами, поглядывая сверху своими усталыми карими глазками. Ада продолжала пищать от каждого его поступка и облизывать ему лицо и руки, а ее кошка тоже быстро пристрастилась к нему и почти целые дни проводила на печке, в районе его живота. Я все это время была у Ады на роли безропотной рабыни, а по вечерам развлекала ее историями.

На мой рассказ о случившемся на болоте Ада отреагировала неожиданно бурно.