Непрямое говорение

Вот сводка высказываний Ф. Р. Анкерсмита из раздела «Введение. Трансцендентализм: и взлет и падение метафоры» (Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. М., 2003): «…связь между тропологией и кантианским трансцендентализмом… должна быть воспринята весьма серьезно… <наша> точка зрения на метафору находится в абсолютном соответствии с главной идеей кантианского трансцендентализма – и поэтому метафора скорее является продолжением научных когнитивных идеалов, чем оппозицией им… трансценденталистская и метафорическая точки зрения выполняют абсолютно идентичные функции. Трансценденталистской философии свойственна метафоричность, а метафоричности свойственен трансцендентализм»; «Некантианская модель исторического понимания, которое не стремится к присвоению мира, – это основание настоящей книги в целом. Несмотря на то что первые четыре главы все еще построены на основе кантианских предположений, последние три – хотя каждая и различным способом – исследуют возможности создания такой не кантианской, не метафорической формы исторического письма и исторического сознания. Именно поэтому эта книга могла бы, как считают некоторые исследователи, дать толкование причин одновременно и возвышения, и падения метафоры в историческом письме, как это и подразумевается в названии данного введения»; «Ябуду доказывать…, что некоторые варианты современной истории ментальностей могут быть интерпретированы как осуществление интеллектуального движения против трансценденталистской теории присвоения реальности» (с. 80, 84, 94, 92 и др.).

272

О феноменологии языка 11Мерло-Понти М. В защиту философии. М., 1996. С. 50, 51 и др.

273

Там же.

274

Недостаточностью «объективированного» подхода во многих случаях объясняется обращение при рассмотрении той или иной темы к феноменологическому ракурсу, даже если последний тоже не расценивается при этом как панацея; см., напр.: «.. разве можно мыслить тело, если видеть в нем лишь объект строгих исследовательских процедур и закрывать глаза на феноменологию телесного опыта? Мыслить тело как объект невозможно. Феноменологический подход и отдельные методики его применения стали отправной точкой настоящих анализов, – отправной, но далеко не определяющей все следствия, которые возникали в ходе применения мной феноменологического подхода». – Подорога В. А. Феноменология тела. М., 1995 (предисловие).

275

Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Кн. 1. М., 1999. Далее – «Идеи 1». В тексте при ссылках на «Идеи 1» будет в скобках указан номер параграфа.

276

Гуссерль Э. Статья «Феноменология» в британской энциклопедии 1939 года (Материал из интернета).

277

Подробнее – во втором параграфе Экскурса 1 «Ноэсы, ноэмы и их отношения с семантикой у Гуссерля».

278

См. также: «Любое „подразумеваемое как таковое“ – любое мнение в ноэматическом смысле (а притом как ноэматическое ядро) любого акта выразимо посредством „значений“» – § 124; при рефлексии над значениями, т. е. семантикой, взгляд направлен на ноэмы – § 127.

279

«Преимущественное внимание к ноэме» можно объяснить в том числе и тем влиянием, «которое во второй половине XX в. приобрели аналитические, логико-лингвистические философские направления», проявлявшие преимущественный интерес не к актовым моментам, «а к моментам „предметным“, традиционно тесно увязываемым с языковыми выражениями, их смыслом, значением, с темой meaning (где значение, Bedeutung, и смысл, Sinn, если не сливаются, то тесно переплетаются»). – Мотрошилова Н. В. «Идеи 1» Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. М., 2003. С. 425.

280

См. фиксацию аналогичной исходной точки у Мерло-Понти: речь должна идти не о системе форм значения, очевидно сочлененных друг с другом, а о совокупности «лингвистических актов» (О феноменологии языка, с. 52).

281

Понимание природы речи как последовательности актов – идея, принятая не только в феноменологии; в некоторых направлениях лингвистики разрабатываются разные варианты «теории речевых актов», в том числе и в той версии, что вся речевая деятельность, устная и письменная, представляет собой именно совокупность или последовательность речевых актов (А. Вежбицкая и др.). Название «акт говорения» принято здесь, чтобы отграничить искомую «единицу» феноменологии говорения от устоявшихся лингвистических понятий (в частности, от речевых актов, от актов локуции, иллокуции, от актов коммуникации и т. д.) и, вместе с тем, терминологически единообразно «прошить» всю нашу тему. Расплывчатая невыразительность названия в данном случае на руку – она дает простор для постепенного заполнения понятия.

282