Непричесанные разговоры

Со временем к тихой, застенчивой Эллен в студии привыкли. Она научилась поддерживать обмен шпильками, вместе со всеми обсуждала любимые песни, телепередачи и как лучше всего макать печенье в чай. В споре, доживут ли джинсы Стэнли до конца месяца, а то и до конца его дней, Эллен поставила на джинсы – и выиграла десять фунтов. «Чистая физика, – сказала она. – Давление бедер на материю. Если Стэнли не растолстеет, то и давление не увеличится». Шутка всем пришлась по вкусу, Эллен стала своей в компании. Даром что женщина, на бабские темы не говорит. И не прихорашивается часами перед зеркалом. А дело было в том, что Эллен ненавидела свое лицо. Считала его слишком наивным и открытым – с той ночи, когда мать бросила ей: «Только не ты!» В зеркало Эллен старалась смотреться пореже, а пудриться и красить губы научилась не глядя. Запах пачулей ей прощали. Для девушки она вполне ничего. Сойдет.

Стэнли отвел Эллен стол у окна, ближний к двери. Если на нее найдет внезапный приступ женственности (а последствия, как он знал по опыту, могут оказаться самые непредсказуемые), у нее должны быть пути к отступлению. Возможность выскочить вон или уйти в себя, устремив взгляд в окно. Эллен по большей части выбирала окно. Разглядывала прохожих на улице. Чужая жизнь всегда ее завораживала. Стэнли частенько заставал Эллен у окна и улыбался про себя. Скоро плоды ее наблюдений будут записаны, воплотятся в сценариях.

Толстый и неряшливый, Стэнли Макферсон при всем при том был малый не промах. К сорока годам он мечтал сколотить миллион. Обладал для этого и фантазией, и деловой хваткой. Но из-за мягкого сердца Стэнли страдал его кошелек. Длинные сценарии он поручал другим, себе же оставлял то, в чем был особенно искусен, – комиксы из трех картинок. Они удавались ему на славу. «Это просто, – объяснял он. – Начинаешь с конца, то есть с шутки, а уж потом придумываешь завязку».

Вот уже много лет Стэнли сочинял истории с конца. «От старости к детству», – смеялся он. Ему казалось, что и взрослеет он тоже наоборот. Начинал он, безусловно, настоящим мужчиной. Зато теперь, похоже, впал в детство.

Жена его Бриджит часто приходила к нему на работу, таща за собой детей. Каждый раз новых, казалось Эллен.

– Сколько у тебя детей, Стэнли?

– Пятеро. Когда мы познакомились, у Бриджит уже было двое, а младший, Джексон, не от меня.

– С ума сойти! И ты терпишь?

– Терпишь не терпишь, при чем тут это? – ответил Стэнли с грустью. – Я уважаю супружескую верность, а женщина, которой я верен, – нет, только и всего.

С делами, однако, Стэнли управлялся на удивление успешно. Начинал он с коротеньких веселых историй для рекламных компаний и местных газет. Познакомившись с Джеком Конроем, перешел на фантастику, стал продавать ее воскресным приложениям и бесплатным газетам, затем – агентствам печати. Джек Конрой рисовал многосерийные комиксы за установленный гонорар и мало-помалу богател. Стэнли тащил на себе всю студию, заводил знакомства, пожимал руки нужным людям, оплачивал счета, растил чужих детей, обеспечивал жену деньгами на одежду и ее «вольво» и еле сводил концы с концами.

Стэнли знал, что большинство сценаристов, приходивших к нему на собеседование, люди честолюбивые, и не считался с усилиями в поисках автора, который, подобно ему самому, никуда не денется. Кто засядет за письменный стол и лишь годы спустя, оторвавшись от работы, вдруг заметит, что прошло время. Эллен была для него настоящей находкой. Прочтя ее смелый сценарий и робкое письмецо, Стэнли тут же понял, что она останется. И оказался прав. Эллен полагала, что в студии «Небо без звезд» надолго не задержится, лишь накопит денег на учебу в университете. Но сама не заметила, как прижилась. Ей нравился монохромный вид из окна, нравились товарищи по комнате. Нравилось, что они со Стэнли понимают друг друга с полуслова, нравились их неспешные обеды и разговоры обо всем подряд. А главное, ей платили деньги за мечты. Она встала на ноги. Хотя «Гангстерши» ей наскучили – приелось их кривлянье, – Эллен продолжала о них писать. Но твердо знала, что однажды придумает героя, в которого вложит всю душу. Доброго, человечного, живого. Он где-то здесь, рядом, ждет ее, и Эллен обязательно его найдет.

Стэнли нравилась Эллен. Она еще не научилась светской болтовне и свободно делилась мыслями, фантазиями. А что еще приятнее, говорила без умолку, давая ему спокойно поесть и помечтать. «Стэнли, что бы ты купил на пятьсот фунтов?» «Стэнли, расскажи о самом скучном вечере в твоей жизни». «Стэнли, ты хоть раз изменял Бриджит?» «Стэнли, ты когда-нибудь задумывался о Боге?»

«Господи, Эллен, ума не приложу». «В моей жизни было столько скучных вечеров, что все они слились в один». «Бриджит? Изменял, конечно. И не спрашивай об этом. Но в любом случае, до нее мне далеко». «Нет, никогда не задумывался о Боге и не собираюсь. А почему ты спрашиваешь?»