Непричесанные разговоры

Эллен подходила к себе с меркой «всего лишь». Я – всего лишь дурнушка с короткими темными волосами и большими руками, я никак не ожидала, что смогу заинтересовать такого, как Дэниэл. Я всего лишь сценаристка, которая пишет тупые комиксы. Когда Стэнли сказал ей, что у нее появились поклонники, Эллен подумала: ведь это всего лишь я. Наверняка они все ошибаются. Должно быть, у них отвратительный вкус. Когда Эллен пересказывала Стэнли идею нового комикса и он хвалил: «Очень даже неплохо», – Эллен всякий раз думала: значит, неплохо. Всего лишь неплохо. Но хорошо ли на самом деле? Ведь это всего лишь комикс.

Глава девятая

Дэниэлу, конечно, досталось от Эллен за долги и за груду писем с угрозами. Но совесть в нем не проснулась. По сути, он даже не понял, с чего это такие страсти. Сначала Эллен целую неделю молчала, затаив обиду. Спорить она не привыкла. В доме ее детства спорам не было места. Споры нарушили бы привычный, заведенный матерью порядок: улыбки в знак одобрения, нахмуренные брови и холодное молчание в наказание за дурные поступки.

Не любил споров и Дэниэл. Главные таинства жизни – рождение, брак, смерть – были для него пустым звуком. Рождение – ну, родился, и что тут такого? Я ж не помню, как это было. Смерть – а что там страшного? Лишь бы перед смертью не мучиться. Семья? Большое дело – женился! Дэниэлу нравилась Эллен, нравилось быть с ней рядом, но семья – это одно, а скачки, друзья, работа в баре – словом, жизнь – совсем другое.

– Оказывается, у тебя есть мать, – наконец не выдержала Эллен.

– Как у всех. – Дэниэл вскинул брови: что особенного?

– Но она, как выяснилось, жива. А ты ее даже на свадьбу не позвал.

– Ну и что? Ты против?

– Представь себе, против. Надо полагать, она тоже.

– Как бы не так. – Дэниэл замотал головой. Он был убежден, что матери нет дела ни до его свадьбы, ни до него самого. – Она меня не любит. Я не в ее вкусе. Не о таком сыне она мечтала. Небось давным-давно выкинула меня из головы.

Эллен вытаращилась на Дэниэла, отказываясь верить собственным ушам.

– Это же твоя родная мама! А ты ее никогда не навещаешь!

Дэниэл передернул плечами.

– Она меня тоже не навещает. – Даже гадости и те Дэниэл умел говорить убедительно.

– Я к своей маме езжу раз в неделю. Дочерний долг Эллен исполняла свято.

Почти с гордостью.

– Очередное вранье! – заявил Дэниэл. – Ты не из любви к ней ездишь, просто строишь из себя примерную дочь. И не вздумай сочинять, что тебе или матери эти ваши встречи на самом деле приятны. Не поверю.

Эллен прикусила язык и больше к этой теме не возвращалась. Однако через пару дней сама позвонила матери Дэниэла.

– М-м… – выдавила Эллен, услышав голос в трубке. – М-м… миссис Куинн? М-м… это Эллен. Жена Дэниэла.

– Кто? Кто говорит?

– Я Эллен Куинн. Мы с вашим сыном поженились несколько недель назад.

Мать Дэниэла долго молчала, дышала в трубку. И наконец произнесла:

– Неужели? Вот так штука! – Даже по телефону чувствовалось, с каким трудом она удерживается от издевки. Но она всего лишь сказала: – Ну и дела. С Дэниэлом не соскучишься, в этом ему не откажешь. Никогда не знаешь, чего от него ждать.

– Э-э… – снова начала Эллен. – А можно как-нибудь к вам зайти?

Еще чего не хватало. Вслух, однако, мать Дэниэла не позволила себе подобной грубости.

– Конечно, – сказала она сухо. – Почему бы и нет? Думаю, нам есть о чем поговорить.

– Можно завтра? – спросила Эллен.

– Давайте завтра, – согласилась миссис Куинн, а про себя наверняка подумала: «Поскорее отмучаюсь».

Миссис Куинн оказалась дамой рослой, осанистой; волосы ее, когда-то золотистые, с возрастом поблекли, поседели. Эллен стало ясно, в кого Дэниэл уродился таким красавцем. Миссис Куинн все еще была хороша собой, но красота не приносила ей радости. Окружающие либо пялились на нее, либо напускали на себя подчеркнутую, неестественную вежливость.

Миссис Куинн провела Эллен в гостиную. Здесь когда-то играл маленький Дэниэл, оглядываясь, думала Эллен. Эта комната была куда уютней, чем гостиная, где Эллен сиживала в детстве. Окно выходило в буйный сад. Мать Дэниэла была одержима садоводством, и ее сад, занимавший чуть ли не четверть акра, цвел пышно и безудержно. Крохотный клочок земли, сходивший за садик у матери Эллен, был до того опрятен и вылизан, что казался искусственным. Вдоль живой изгороди строго в ряд росли люпины, а клумбы с маргаритками были идеально круглой формы. Один лишь куст сирени распускался во всю мощь, да и тот мать Эллен подумывала спилить. Подобное беспардонное цветение из года в год оскорбляло ее. «Спилить – и дело с концом, – бурчала она. – Будет знать!»

– Заварю чаю, – предложила миссис Куинн, принесла чайник «Эрл Грей» и блюдо аппетитного миндального печенья. Эллен скромно взяла одно и больше не стала, хотя слюнки текли. Не дай бог выставить себя перед свекровью обжорой.

– Хотите взглянуть на комнату Дэниэла? – спросила миссис Куинн.

Эллен кивнула:

– Очень.