Непридуманные истории

— Начальник караула спрашивает, что ему делать? — продолжил старший лейтенант.

— А как далеко от караульного помещения находится этот медведь, — поинтересовался начальник штаба.

— Метров пятьдесят, — ответил старший лейтенант. — Он каким-то образом прошел через два забора из колючей проволоки, и теперь подошел к высоковольтной сетке.

— А напряжение на сетке боевое, или уже переключили на дежурное? — задал еще один вопрос начальник штаба.

— Дежурное, 220 вольт, — ответил старший лейтенант, — полчаса назад переключили.

— Товарищ подполковник, а давайте его завалим, — предложили сидевшие рядом с ним офицеры, — с дополнительным мясом будем. Ми никогда медвежатину не пробовали, но говорят, что мясо у медведя очень вкусное.

— А медведь большой? — спросил начальник штаба у старшего лейтенанта.

— Огромный, — ответил тот.

— Ладно, передай начальнику караула, что разрешаю часовому сделать один выстрел. — принял решение начальник штаба. — Только пусть хорошенько прицелится, и стреляет в голову.

Старший лейтенант убежал на командный пункт, а все находящиеся возле командного пункта офицеры поднялись на стоящее рядом арочное обвалованное сооружение, с которого была видна территория пусковой установки. Был виден и медведь. Он был конечно не огромным, но достаточно крупным. Судя по всему, он понимал, что попал в какую-то ловушку, но не знал, как из нее выбраться. Он бродил между колючей проволокой и высоковольтной сеткой, и искал выход из этой ловушки.

Прозвучал выстрел. Часовой, конечно же промахнулся, но звук выстрела медведя сильно напугал, и тот, с перепугу, бросился на сетку. Напряжение на сетке было небольшое, всего 220 вольт, но и оно видать тряхануло медведя очень хорошо. Он заревел так, что вздрогнули все офицеры, наблюдавшие эту картину. Медведь в ярости набросился на невидимого противника, причинившего ему такую боль, и, буквально за насколько секунд снес десяток метром высоковольтной сетки.

— Теперь еще и сетку придется ремонтировать, — грустно сказал начальник штаба.

А медведь развернулся в другую сторону, и пошел крушить забор из колючей проволоки.

— Товарищ подполковник, разрешите еще один выстрел, а то уйдет ведь, — сказал кто-то из офицеров.

— Да наш часовой видать еще тот стрелок, с пятидесяти метров промазал, и опять промажет, — не согласился на новую авантюру начальник штаба. — И куда я потом буду списывать израсходованные патроны? Один я спишу на предупредительный выстрел. А второй куда?

Между тем медведь, не переставая громко реветь, без видимых усилий, словно паутину, порвал колючую проволоку на двух заборах, и ушел в лес.

— Ну вот, еще и два пролета забора придется восстанавливать, — загрустил подполковник. — Зря я на ваши уговоры поддался. Он, может быть, нашел бы то место, через которое зашел, и спокойно ушел бы. Там он наверно только небольшую дыру сделал. А теперь столько ремонтировать придется.

Вместе со всеми я стоял на крыше этого сооружения и наблюдал за происходящим, но, наверно, был единственным, кто был рад тому, что медведю удалось уйти живым и невредимым. Остальные стояли, и грустно вздыхали.

После окончания регламента мне, все-таки, пришлось выполнить просьбу майора Васина, хотя мне очень не хотелось это делать. Но деваться было некуда, так как он наотрез отказался подписывать протокол выполнения работ, мотивируя это тем, что я не устранил неисправность. По его мнению, раньше, сигнал «кукушки» звучал громче. Пришлось заменить резистор в цепи коллектора транзистора усилителя на резистор меньшего номинала, в результате чего громкость звучания «кукушки» увеличилась. Мне только жаль было тех офицеров, которые будут дежурить в этом зале. Я бы не хотел дежурить в помещении, где такой громкий и монотонный звук постоянно бьет по мозгам. Это ведь будет невыносимо.

Два комкора