Непридуманные истории из жизни Страны Советов

Как-то мы получили сигнал, что один юноша из города Мозыря носил во время оккупации немецкую шинель. По этому сигналу его арестовали и доставили к нам. Однако к нашему удивлению, он выдержал все наши методы допросов и не сознался, что служил у фашистов. Он отрицал все, в чем его обвиняли. Никакие наши физические воздействия не заставили его изменить показания. При обсуждении его дальнейшей судьбы было высказано мнение, что существует вероятность того, что наш осведомитель мог его перепутать с кем-нибудь другим. А он и в самом деле никогда немецкую шинель не носил. Однако мой начальник такую мысль отверг сразу. Он распорядился (чтобы никого из нас не мучили сомнения) приговорить его к трем буквам – ВМН, которые и были поставлены напротив фамилии подозреваемого в расстрельном списке. Эти буквы, как я уже говорил, обозначали высшую меру наказания. А выполнить приговор поручили мне. Этот мальчик перед смертью так жалобно и так пристально смотрел мне в глаза, что у меня впервые дрогнуло сердце, я его вынужден был застрелить в соответствии с инструкцией в затылок, отказавшись от своего любимого расстрела в переносицу. Однако после этого случая я потерял покой, так как каждую ночь он стал приходить ко мне во сне и твердить каждый раз одно и то же: «Я еще жив, убей меня еще раз». Я перестал спать, никакие снадобья мне не помогали, я пил стаканами водку, но от этого видения избавиться не мог, и мне пришлось лечь в госпиталь. Я провалялся на больничной койке четыре месяца и был списан из органов по болезни. С тех пор и тружусь в городской санэпидстанции. Но полностью от этого ночного призрака не избавился и по сей день. Он до сих пор примерно раз в месяц меня навещает и не оставляет в покое.

– Ну, хорошо, Аркадий Львович, я понял, что в Вас проснулась совесть, и Вы даже заболели и не смогли жить той жизнью, в которую попали. А как вот Вы относитесь к личности Сталина? Мне бы очень хотелось услышать Ваше мнение как человека, который в своей жизни много повидал. Большая часть вашей сознательной жизни прошла в стране, которой он руководил. Аркадий Львович на секунду задумался, потом что-то решив про себя, поколебавшись, сказал:

– Шеф, я об этом человеке не хочу вести с Вами разговор. Думаю, что сегодня нет никого в мире, кого было бы можно поставить рядом с ним и сравнить. Еще не дорос до его уровня человек, который мог бы его критиковать. Да, Вы правы, мы все выросли под его руководством. Он для меня является Богом и не только для меня, и пройдет еще много лет, а он всегда будет жить и воскресать в жизни советских людей.

– Вы знаете, Аркадий Львович, я с Вашими доводами, касающимися личности Сталина, не согласен. То, что он для Вас и Ваших соратников является Богом, пускай будет на Вашей совести. Но вы по приказу Сталина сознательно клеветали на миллионы честных людей от простого рабочего до маршала, от учителя до ученого. А затем вы их всех уничтожали во имя социализма. Как это все понимать?

– Я был военным, шеф, и выполнял приказы. И я не пойму одного: почему Вас не убедила Великая Отечественная война? Ведь Сталин ее выиграл, у него огромные заслуги, и если бы его не было рядом с народом, мы бы никогда не победили. Вот Вы, шеф, всегда ратуете за справедливость, но это же правда, и об этом все знают.

– Хорошо, Аркадий Львович, я с Вашим доводом могу согласиться лишь при одном условии. Да, у Сталина было много заслуг, но был и один недостаток. Он был палачом своего собственного народа и этим сказано все.

– Да, шеф, я с Вами согласен, сейчас стало известно, что Сталин оклеветал и уничтожал честных людей, но он делал это во имя коммунизма, и это его оправдывает.