Неприятная профессия Джонатана Хога

Кстати, Хог пил пиво крайне редко, предпочитая ему тонкий вкус хорошего вина, но в данный момент он, наверное, предложи ему Рэндалл, согласился бы и на порцию синтетического джина или воды из канавы.

Рэндалл достал стаканы, поставил их на стол, затем вернулся в спальню, приоткрыв дверь в нее ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь. Синтия пребывала в прежнем состоянии. Он чуть перевернул ее, будучи в твердой уверенности, что человеку даже в бессознательном состоянии тяжело находиться в одном и том же положении, потом разгладил одеяло. Взглянув на нее, он вспомнил о предупреждении Потбери насчет Хога. Неужели Хог и вправду столь опасен, как считает доктор? И неужели он, Рэндалл, до сих пор невольно подыгрывает ему?

Нет, похоже, сейчас Хог никак не способен ему повредить. Когда худшее уже произошло, любые изменения уже к лучшему. Даже смерть их обоих – или пусть даже смерть одной Синтии – приведет лишь к тому, что он тоже покончит с собой. Это он решил для себя еще в начале дня – и пусть кто-нибудь попробует обвинить его в трусости!

Нет… если Хог ответственен за все это, то свой ход он уже сделал. Он вернулся в гостиную.

Хог так и не прикоснулся к своему пиву.

– Пейте, – предложил Рэндалл, садясь и отхлебывая из своего стакана. Хог сделал то же самое, разумно не предложив никакого тоста и даже не приподняв стакана в знак такового. Рэндалл окинул его устало-любопытным взглядом.

– Никак не пойму вас, Хог!

– Я и сам не понимаю себя, мистер Рэндалл.

– Зачем вы пришли?

Хог беспомощно развел руками:

– Узнать о состоянии миссис Рэндалл. Узнать, чем я ей повредил. И помочь, если это в моих силах.

– Так вы признаете, что это ваших рук дело?

– Конечно же, нет, мистер Рэндалл. Ни в коем случае. Я просто не понимаю, как бы я мог повредить миссис Рэндалл вчера утром…

– Вы забываете, что я видел вас.

– Но… Что я делал?

– Вы подловили миссис Рэндалл в коридоре здания «Мидуэй-Колтон» и пытались задушить ее.

– О боже! Но… вы своими глазами видели это?

– Нет, не совсем. Я был… – Рэндалл замолчал, вдруг поняв, что сейчас ему придется объяснять Хогу, почему он не мог видеть его в одной части здания, поскольку следил за ним в другой.

– Прошу вас, мистер Рэндалл, продолжайте.

Рэндалл нервно встал.

– Все это бесполезно, – огрызнулся он. – Я не знаю, как вы это сделали. И не знаю, сделали ли вы что-нибудь. Вот все, что я знаю: с того самого дня, когда вы впервые появились здесь, с моей женой и со мной самим стали происходить более чем странные вещи – более того, плохие вещи, – а теперь Синтия лежит как мертвая. Она… – Он смолк и закрыл лицо руками.

Через несколько мгновений Рэндалл ощутил мягкое прикосновение к плечу.

– Мистер Рэндалл… прошу вас, мистер Рэндалл. Мне очень жаль, что все так получилось, и я очень хочу вам помочь.

– Я просто не представляю, что кто-то может мне помочь. Если только вам не известен какой-либо способ пробудить мою жену. Вы знаете, как это сделать, мистер Хог?

Хог медленно покачал головой:

– Боюсь, нет. А скажите, что с ней? Я ведь все еще так ничего и не знаю.

– Да и рассказывать почти что нечего. Просто сегодня утром она не проснулась. И у меня такое впечатление, что больше она не проснется никогда.

– А вы уверены, что она… не мертва?

– Нет, она не мертва.

– Вы наверняка вызывали врача. Что он сказал?

– Он велел мне не трогать ее и постоянно наблюдать за ней.

– Это понятно, но какой именно диагноз он поставил?

– Он сказал, это lethargica gravis.

– Lethargica gravis! Он именно так это определил?

– Ну да. А что?

– А он не пытался поставить точного диагноза?

– Так это и был его диагноз – lethargica gravis.

Хог, по-видимому, все еще был озадачен.

– Мистер Рэндалл, видите ли, это не диагноз, это – попросту латинский эквивалент выражения «глубокий сон», которое в сущности ничего не значит. Это все равно что сказать человеку с кожным заболеванием, что у него дерматит, или человеку, у которого болит живот, что у него гастрит. Он делал ей какие-нибудь анализы?

– Э-э-э-э… Не знаю. Я…

– Он брал у нее пробу желудочного сока?

– Нет.

– Просвечивал ее рентгеном?

– Да нет, откуда здесь рентген.

– То есть вы хотите сказать мне, мистер Рэндалл, что врач просто пришел, взглянул на нее и ушел, так ничего и не предприняв, не проведя никакого обследования и не позаботившись проконсультироваться с коллегами? Это ваш семейный врач?

– Нет, – несчастным голосом пробормотал Рэндалл. – Боюсь, что я плохо разбираюсь в докторах. Раньше мы просто никогда не прибегали к их помощи. Кстати, кому, как не вам, судить, хороший это врач или плохой. Это был доктор Потбери.

– Потбери? Вы имеете в виду доктора Потбери, у которого я консультировался? Где же вы его откопали?

– Ну… просто мы не знали никаких врачей, а к нему попали, проверяя ваш рассказ. А что вы имеете против Потбери?

– В принципе ничего. Просто он был не очень вежлив со мной… а может, мне так показалось.

– В таком случае, что он может иметь против вас?