Неприятнейшая неожиданность

– А черт его знает, – совершенно искренне ответил Богуслав, – этого нечистика не угадаешь. Он сегодня чего-нибудь полезное скажет, а завтра гадость какую несусветную отчубучит. Совсем непредсказуемый этот сосед-домосед. Ты, Федя, молочка спроворь, да булок вкусных напеки, на ночь в угол поставь – глядишь и откупитесь.

Все с этой идеей согласились, кроме гостя из будущего.

– А может проще будет священнослужителя пригласить? Пусть по дому походит, ладанкой помашет, молитвы попоет, да святой водой все углы окропит – глядишь и изведет нечисть, – поинтересовался я.

– Не поддаются они на эти поповские ухищрения, – вздохнул боярин, – пробовали и до тебя люди не раз. Излавчивайся сам уж как-нибудь. Ты у нас человек тертый, может что и получится. А самое верное дело, как народ советует, это булка с молоком, или каши подкиньте. А сейчас, пока погодка благоприятствует, поехали-ка лучше лошадей выгуляем. Заодно вы к ним, а они к вам привыкнут.

Народ эту мысль одобрил, и мы весело пошли на двор. Межевался только Иван.

– Я же на работе! Может мне лучше вечером поездить?

– Ты на кого тут работаешь? – зарычал я, по-нашему, по-боярски.

– На тебя…, – ошарашено ответил бригадир. – Ребята скажут: мы тут пашем, а ты там на лошадке прохлаждаешься…

– Пошли в ваш сарай!

Кирпичники деловито замешивали сырье для сушки и последующего обжига.

– Слушать меня! – продолжал командовать я бывшими скоморохами. – Ивана пока забираю. Вместо него Егор побудет, все вопросы к нему. Если кто против, говорите, – сразу уволю!

Разговорчивых почему-то не оказалось. Методика общения, которую я перенял от боярина-дворецкого, с подчиненными людьми давала неплохой результат.

Вернулись к конюшне. Богуслав уже сидел на собственном гнедом коне. Наина пыталась вскарабкаться на кипенно-белую, слегка розоватую Зарницу, пока безуспешно. Ванька бросился помогать любимой.

– Володь, вы с Забавой на ком поедете? – поинтересовался у меня конюх, – кого запрягать?

– Мне Викинга, – ласково поглаживая буланого коня по холке, ответил я. – А супруге в ее положении будет полезней в седло не залезать.

Забава было зароптала, но ей тут же напомнили вчерашнюю беседу о выкидышах у неразумных беременных. Больше споров не было.

Иван, махом забросивший легонькую Наину в седло, после некоторого колебания выбрал каурого жеребца Ветра. Олега, пытавшегося оседлать мощного Вихря, я пересадил на черного Ворона.

– Мне ахалтекинцев, которых мы вместе с тобой привели, под всадниками обкатать нужно. Зорька и Вихрь свободными пойдут.

Марфа, уверенная, что пастушку-волкодушку двор караулить не оставят, плясала возле меня. Что ж, пусть тоже пробежится, разомнет среднеазиатские косточки.

Ну, с богом! И мы начали тренировки перед большим конным путешествием. Конечно, среди нас не хватало Матвея, но бывший ушкуйник в движении неутомим, потренируется пока на боярской лесопилке. А Ворон пусть силу и выносливость под Олегом наращивает. Вдобавок, конюх зримо тяжелее бывшего атамана.

По утреннему Новгороду проехались шагом. Город давно проснулся, по улицам бегал народ. Люди были одеты ярко, совсем не так, как в исторических фильмах. Сияли жгуче-красные рубахи, залихвастки синели порты и поддевки, зеленели пояса на мужчинах, а женские шушпаны, летники да опашени переливались всеми цветами радуги. Вдобавок, вся бабья одежда была украшена вышивками, полосами, орнаментами, расшита золотом и серебром у тех, кто побогаче. Всякие серьги, подвески и ожерелья, украшенные жемчугом, разнообразные обереги почти на каждой, только усиливали замысловатое многоцветье. Коричневатые лапти с белыми онучами, черные сапоги и очень разные по расцветке сафьяновые сапожки, своеобразно подсвечивали наряды новгородцев. Не принимала участия в этом буйстве красок только одежда пожилых людей. А то бы только и слышалось по улицам:

– А куда это дед понесся?

– Какой?

– Да вон тот, в оранжевом кафтане и лазоревых портках!

– Их, в пурпурных лаптях, не угадаешь…

Копыта лошадей мерно постукивали по деревянному настилу.

– Пора и тебя одевать по-человечески, – заметил Богуслав, – а то – боярин Мишинич, известный ведун-лекарь, хозяин двух пилорам и лавок, владелец реки Вечерки и всех примыкающих к ней земель, единственный на весь город производитель карет и кирпича, а выглядишь, будто калика перехожий. Тьфу! Позорище! У меня слуги лучше, чем ты, одеты.

Я никогда не делал из одежды культа. Завязывать галстуки так за много лет и не научился, костюм-тройка много лет ненадеванный висит в шкафу, запонки вообще где-то затерялись. Купить длинную дубленку мне предлагали жены и мать бессчетное количество раз. Мой стиль – это свитер, джинсы и незатейливая куртка с обязательным капюшоном.

Усмехнувшись, спросил:

– Чего ж мне теперь, портки на меху одеть?

– А чего ты надсмехаешься? И одевают, и вовсю пожилые бояре носят!

– И ты тоже? Вроде уж не молод…

Теперь усмехнулся Богуслав.

– Это для бояр, что из терема в холодную погоду не вылезают, сидельцев по палатам. Я в дружине вырос, старый воин, задницу морозить не боюсь – кутаться не для чего.