Неприятнейшая неожиданность

– А кто должен знать? У нас на все про все несколько мгновений будет – раз, два, три, четыре, пять – все, ты убит! Успел чего надумать, не успел, уже все равно – судьба твоя и всего человечества решена. Ты мертвый валяешься, в обнимку с такой же Наей, на Земле страшная катастрофа! Все, приехали!

Иван поднял посуровевший взгляд.

– Убью гада!

– Вот это правильно. А то пусть кто-то сделает что-то. В этой жизни взыск ведешь только с себя.

Внезапно Ванюшины глаза наполнились тревогой.

– Обижаешься на меня, мастер?

– За то, что ты всегда за мной первый идешь? Или за то, что я, в трудную минуту, на тебя, как на себя самого положиться могу?

– Сказал тут не то, вылепил явную глупость.

– И что с того? Ты по каждому вопросу должен свое мнение иметь. А мне ведь далеко за пятьдесят, дети старше тебя, и я давно оцениваю людей не по словам, а по их делам. И не зови ты меня больше, старший, мастер, говорили тебе и раньше.

– Другие же зовут!

– Ты еще может, как другие, меня хозяин или барин звать станешь? Владимир, Володя, или Вовка, – для тебя, как угодно. А то в походе будешь белой вороной выглядеть.

– Кругом я сегодня обделался!

– Ты великолепное оправдание ввел на все случаи жизни.

– Это какое?

– Мы – приезжие!

Дальше беседовали уже по-доброму, без лишних эмоций.

– Как же ты помнишь все эти взмахи руками и ногами?

– Каждый мах туда и обратно, или несколько движений вместе, называются упражнение.

– И много ты таких упражнений делаешь за одну зарядку?

– Штук пятьдесят, если время позволяет.

– Немало каждое-то утро, пятьдесят раз все это переделать.

– Это ты не понял. Упражнений всего пятьдесят, и каждое из них я по двадцать раз делаю. Это всего около тысячи упражнений. А чтобы не путаться, делаю их в однажды установленном порядке – это за этим, а это за тем. Просто я же не разом их выдумал. Вначале первые десять делал. Чувствую – маловато. То там что-то увидишь, то тут ухватишь, добавляешь. Последнему десятку у ушкуйников выучился.

– Надо и мне учиться! Поучи товарища!

– Зарядку освоишь сам, это не сложно, просто требует некоторого времени. Первые несколько раз я покажу. Именно ты, и никто другой, будешь решать, что именно из упражнений тебе в данный момент требуется, а без чего можно и обойтись – со временем всегда туго. Иной раз поспать гораздо важнее всех этих кручений. Если что будет непонятно, спросишь меня. Сейчас важнее другое – нужно обучиться навыкам боя с оружием. Как стрелять из арбалета и бросать ножи, я покажу – умения простенькие, наловчишься быстро, а тренироваться вместе будем. На саблях я тоже умею, но тут времени много надо, лучше бы тебе поучиться у другого умельца. Но по правде сказать, не больно-то и верится, что до этого у нас с врагом дело дойдет, мало времени нам отпущено. А вот выстрелить из уже заряженного самострела и следом тут же бросить нож – секундное дело.

– Володь, а чем ты так занят целыми днями? – спросил бригадир кирпичников, – церковь пока не строишь, с нами не сидишь, с домрой в руках мы тебя видим редко, а дома редко бываешь.

Рассказал ему обо всех своих заботах, приносящих деньги для будущего похода.

– А кирпич? А постройка церкви?

– Ни копейки пока не дали.

– А зачем делаешь?

– Чтобы вы с голоду не передохли. Начинали вместе, бросить бывших скоморохов жалко. Тебе-то я в своем большом хозяйстве место всегда найду, а остальные, если чем-нибудь недовольны, пусть идут на все четыре стороны.

– А как же производство? Встанет ведь все! Пока ты новых людей сыщешь – печи погаснут!

– Перекрещусь на радостях и никого искать не буду. А печки залить велю, чтобы пожара не было. Кирпичники с воза, мне зримо легче. И отдавая церковникам народные пожертвования, только вздохну с облегчением.

– А если попы спросят, почему кирпич не делаешь, церковь не строишь?

– Отвечу правдиво – разбежались нерадивые нехристи.

– А они…

– А мне на всю их шатию-братию наплевать. Храм вызвался сам строить, никто мне это дело не поручал. Денег мне церковь копейки не дала, сам собрал. Епископ Герман на эти рублики давно целится, хочет перед Киевом выслужиться. А тут вдруг я их сам ему принесу! Звание святого, конечно, не присвоят, но и взыску никакого не будет.

– Не уважаешь ты нашу религию!

– Очень уважаю. Кроме того, что истинную веру русским людям несет, много и других полезных дел делает: учит, лечит, строит для народа церкви и храмы, открывает монастыри, в тяжелую годину на защиту Родины встает – не предаст и не продаст! А об отдельных людях буду судить, как хочу. Теперешнего епископа осуждает подчиненный ему человек – настоятель Софийского собора, протоиерей Николай, а ему я верю безоговорочно. Он святой! Сейчас в поход с нами рвется, а я его не беру – извини, святой отец, в предсказаниях тебя нет. А взять хочется!

– Так возьми!

– Чтобы он погиб за просто так? Убивать Николай не будет, станет молиться, а черного волхва этим не взять, и погибнет святой человек ни за что! Пусть уж лучше в Новгороде бесов из людей изгоняет, опыт уже имеет!

– Я слышал о нем.