Неприятно познакомиться, ведьма (СИ)

А за ним — холодный, совсем не летний, воздух, мелкий моросящий дождик, грозные тучи, накрывшие темное небо одеялом, тусклый свет в чьем-то окне. Надеюсь, не в Колином.

А под ним — парень, внимательно наблюдающий за мной.

И белые блики, отраженные в его светлых глазах.

Чтобы прогнать видение, я пару раз хлопнула глазами.

Все-таки чихнула.

Видение не прогонялось.

А парень этот выпрямился, вставая напротив покрывшейся мурашками меня. В черной ветровке, с прилизанными из-за дождя волосами… Но все равно волнистыми. Не выдержав, я протянула руку на ту сторону и пригладила левую сторону.

Волосы не выпрямились, зато выпрямилась я. Ночное платьице у меня, как я уже говорила, не слишком открытое, но тоже ничего так. Особенно когда наклоняешься вперед. Мне светить нечем, я же не фонарь, и все-таки.

— Привет, что ли, — отозвался Яр.

Не здороваясь, я отозвалась:

— Только не говори, что ты рыцарь, который спас меня от нечисти-дракона. Потому что когда ты, — мои глаза наверняка зло сверкнули, я вообще люблю ими сверкать, в отличие от, — начал долбиться в окно, маг, я решила, что это именно она!

— Прости, что напугал, — отозвался белый.

— Издеваешься? — полюбопытствовала я. Закашляла: не то от возмущения, не то из-за больного горла.

Яр помотал головой из стороны в сторону, и капли с его волос попадали на плечи. И это не учитывая то, что дождь до сих пор продолжается. Я тяжело, ну очень тяжело вздохнула — привет мокрому чудовищу в чистой комнатке — но все же произнесла:

— Прыгай. Мне на тебя жалко смотреть.

И покосилась на сухой пол.

— Приглашаешь? — поинтересовался Ярослав.

— Зачем-то же ты приперся, — ответила бесцеремонно. — И с моей стороны будет невежливым отправить тебя в обратную дорогу. Не очень тут и близко. Но вот если о твоем появлении, белый, узнает моя тетя, то, дорогой, с ее стороны выгнать тебя будет самым милосердным решением, что можно придумать.

— Понял, принял.

И он залез на подоконник, чуть не скинув горшок с фикусом. Господи! И это я себя ещё лишенной грации считаю.

Он почти спрыгнул с подоконника, как я предупредила:

— Разувайся. — Посмотрела на грязные кроссовки — а ещё белым называется! — и добавила: — Обувь можешь скинуть на улицу. Потому что себя мне ещё жальче. Кому придется потом все отмывать?

Ярослав повторно понял, и принял, и действительно разулся. А ещё действительнее скинул. Туда, на улицу, да. Ну и ничего страшного: тут скат крыши есть, небольшой… Сантиметров пять. Да и куда несчастным кроссовкам промокать ещё больше?

Пока Ярослав снимал куртку и, не решившись отправить ее следом за кроссовками, расстилал на подоконнике, я захлопнула окно, но развешала шторы, чтобы внутрь проникало больше света от фонаря, сбегала к ведущим дверям в зал и проверила, хорошо ли они закрыты. А потом произнесла, но уже гораздо тише:

— А ещё здесь, между прочим, Влад.

Ярослав с намеком посмотрел на диван, но комментировать ничего не стал. Вместо этого заметил:

— Мы с ним уже сегодня встретились.

— Знаю.

— Неужели черный друг все-таки признался? — Яр вскинул брови.

— А не должен был признаваться? — вопросом ответила я. — Друг он на то и друг, чтобы…

— Быть черным? — предположил Ярослав. И откуда в нем столько энергии? Кислорода, что ли, по дороге перенюхался? — Ладно, не сердись, — отозвался он. — Вообще-то я толерантен к представителям других групп. Я не расист.

— Ты просто дурак, — заметила я. — Но вообще, не-расист, что-то мы с тобой ролями поменялись: я с рассветом пришла, будто вся такая добренькая, а ты, вон, в темноте. Чтобы белому магу заявиться под покровом ночи, нужна, как минимум, очень важная причина. Выкладывай.

И я в ожидании взглянула на него, прикоснувшись ко лбу. Вроде бы, без температуры. Пока.

Ярослав потрепал волосы, которые тут же принялись косплеить водопад, и обтер мокрую руку об мокрые же джинсы. Потом посмотрел на меня — в ответ. И я еле удержалась, чтобы не подойти ближе — захотелось лучше видеть его лицо.

В темноте оно открывалось с новой стороны. Глаза горели серебром. Губы очертились и стали очень мужественным.

Но вместо того, чтобы совершать подобную глупость, я подошла к ночнику. Включить его не решилась — нечего привлекать лишнее внимание. Сделала несколько шагов рядом с ночником, сейчас совсем бесполезным, а потом села на расположенное около окна кресло, освещенное белым светом фонаря.

Яр, облокотившийся на подоконник, отвернулся к телевизору и произнес просто:

— Я придумал.

— Что именно?

— Что делать.

— Что делать? — переспросила я. Дыхание на секунду перехватило. Я ведь сама задавалась этим вопросом целые сутки, начиная со вчерашней — или уже сегодняшней? — неудачи. — Ты про… м-м-м…

— Про дракона, — Яр хмыкнул. А потом продолжил и дальше пристальнее разглядывать стену.

— Что ты хочешь там увидеть? — не выдержала я.

— Время, — признался белый.

Я посмотрела в ту же сторону, чуть прищурилась и уже через пару секунд сказала:

— Без двадцати полночь.