Неприятность, случившаяся с господином М. во время партии оумбара

И тут внезапно он понимает, что на самом деле всё закончилось. Закончилась бесконечная череда белого и чёрного перед глазами, и теперь он наблюдает нечто совершенно другое…

Казалось бы, богачи могли нанять бугаёв с огромными кулачищами, даже с оружием, нанять и приказать им вышвырнуть человека из очереди. Удивительное дело, но вот этот простейший вариант как раз и не работал. Древние как будто подсознательно ощущали пиетет перед священным правом занять очередь на покупку книги оумбара совершенно любому человеку (и это называлось странным словом демократия). Изгнать его из толпы было решительно невозможно, – потому что он первым занял очередь, это его, человеческое, неотчуждаемое право быть первым хотя бы тут. Место будет его, пускай в кармане у человека и близко не оказывалось необходимой суммы денег на покупку книги. Так было заведено и отменить это не было ни у кого ни законной силы, ни даже желания.

Перед глазами Мики, – там, наверху, – проплывают стаи гигантских белесых рыб. Они шевелят полупрозрачными плавниками, пучат глаза одновременно вверх и вниз, беззвучно шлёпают мясисто-плотными губами. И плывут-плывут-плывут над Микой, задевая своими телами поднимающуюся зелень волнующихся стеблей.

Мика постепенно осознаёт новизну своих видений, к нему возвращается способность думать, размышлять, он начинает, наконец, задавать вопросы. «Что это? Откуда? Какие… рыбы? Почему рыбы? Я нахожусь под водой? Что вообще происходит?». Ответов пока что нет, но мир стремительно меняется.

Заинтригованный изменениями, Мика решается приподнять голову и видит своё тело. Впрочем… лучше бы он его не видел.

Можно сказать, что древние коллекционировали книги оумбара. Нет, сами по себе, в техническом плане, ничего интересного книги из себя не представляли. Это были самые наипростейшие бумажные издания, переплетённые в твёрдую белую обложку. Вместо интригующих названий, на обложке были начертаны обозначения – «Книга оумбара. Партия № 253, зима 2154 года», «Книга оумбара. Партия № 435, лето 2199 года», «Книга оумбара. Партия № 604, весна 2287 года», «Книга оумбара. Партия № 790, осень 2333 года» и т. д.

Да, игры были сезонными. К участию в поединке допускались только аристократы, сливки общества, и очередь оумбартов была расписана на многие годы. Всего четыре игры ежегодно, и такая длинная очередь, продвинуться в которой на халяву решительно невозможно. Этим очередь элитариев отличалась от очередей простого люда перед книжными магазинами, деньги тут не имели никакого значения, – решала сама возможность сыграть.

Потому что то, что он увидел, его не радует. Мика, кажется, уже больше не человек. Сложно сказать, что за метаморфозы произошли с его телом (и почему они вообще случились), но это было уже не человеческое тело.

Мика смотрит и беззвучно плачет от досады, от переполняющего чувства непонятности, необычности, страха. Его глазам открывается хаотичное переплетение множества чешуйчатых, тёмных конечностей, которые, вяло подрагивая, вырастают из склизкой массы никак не оформленного тулова. И Мике даже не хочется думать о том, как выглядит у него голова, – наверняка это что-то такое же омерзительное, неприятное, чуждое…

Всё, что остаётся Мике от прежнего Мики, заключено теперь только в сознании, в этих бескрайних потоках мыслей, воспоминаний из прошлого, каких-то отголосках чувств и той безграничной боли, которая стала жизнью, сущностью его бытия.

Целью игры был самый последний рассказ. Этот рассказ всегда один, поскольку на поле оставалось нечётное количество фигур, – в конечном итоге одна из них (белая или чёрная) указывала на то, что наступает звёздный час главной истории.

Главные истории, как, впрочем, и любые другие, соперники готовили заранее. Её отличие от прочих было в том, что она должна превосходить все остальные. По многим параметрам –необычность идеи, острота сюжета, неожиданные повороты конфликта или действий, что-то ещё, что должно повергать слушателей в священный трепет…

На самом деле всё было просто. Если последняя история оказывалась какой-нибудь скучной банальностью, серым, убогим пересказом пошлого анекдота, дурацкой сентиментальной повествушкой или, чего доброго, – изложением на свой лад глупости из бульварной прессы, то рассказчика ждала незавидная судьба. Тогда слушатели, шипя, фыркая, издавая гул недовольства, проворачивали свои большие пальцы вниз, и стража уводила неудачливого фантазёра в камеру. Теперь его ждала скорая смерть.

Смерть, впрочем, для Мики была вряд ли бы избавлением. Он, кажется, понял, что её и не существует на самом деле. Там, за гранью, всех ожидает та череда бесконечного мерцания, смены темноты и света, за которым рано или поздно следует перерождение в нечто ужасное. Это для тех, кто «не успел» забыть своей сущности из прошлой жизни. Для тех же, кто погружается в бессмыслицу полного и бесповоротного забытья, наверное, и существует возможность очередного воплощения в человеке.