Неприятный запах шпиона. Ничего личного

Миссис Сипи подарила мне любовь и, за любовь — сто евро. Ранним утром прокрался на советский лайнер. Жизнь обретала смысл. Сто евро щедрой американки позволили нищему советскому матросу прилично одеться. На борту советского туристического лайнера миссис Сипи познакомила с афро-девицей, с незамужней дочерью американских цивилизованных негров. Афро-негритянка представилась как мисс Сури. Кожа амер-негритяночки была светлой, немного бурого цвета. Коренная американка афро-негритянского происхождения! Уроженка города Галлатин-Сити. Мисс Сури стала моей связной.

Вначале тосковал по миссис Сипи. Вы не обнимали её стан! Миссис Сипи не жидовка! Не жадная! Евро! Евре! Евре-женщина! Евреечка! Евре-американка красива в любой одежде! В любую погоду величава и прекрасна! Редкий американец не оглядывался, любуясь миссис Сипи! Чиста и очаровательна! Зеленокудрая! Предпочитала летом купаться в озере Итаска, зимой отдыхала на побережье Мексиканского залива. Простился с евре-женщиной в Новом Орлеане.

Мисс Сури утолила печаль русского морехода. Три дьявольских силы таилось в характере тёмной женщины. Что не по ней, пробивается к цели, как река сквозь пороги. Характер мисс Сури знали и в Центральном разведывательном управлении. Как бурную реку укротили цепью плотин: поклонением, деньгами и воинскими званиями. Мисс Сури носила звание высшего офицера американской Армии! Впрочем, тёмная, темпераментная афро-негритяночка могла мне и солгать.

Шли годы. Я стремительно делал карьеру. На пассажирском теплоходе «Михаил Лермонтов» через пять лет я уже был не трюмным, а старшим матросом. Плотником! Старший матрос-плотник — аристократ палубной команды! Во время бунтов экипажей старших матросов выбирают капитанами!

Ожидая бунта, я, как старший матрос, бункеровал судно водой, обеспечивая комфортную жизнь пассажирам. Две тысячи тонн воды брал в водяные ёмкости русский теплоход.

Било восемь склянок, когда мы выходили из порта Нью-Йорк. Обнаружилось, что старший матрос забыл залить водой пять танков. Почему? Слушал я новую песню «Звёздочка моя ясная», песню на магнитофоне наигрывал высокий официант русского корабельного ресторана. У высокого длинные руки. Отец официанта в России был каким-то важным военным начальником. На звёздочке я потерял память. Вспоминая звёздочку на лбу тёлки, забыл, что должен пресной водой обеспечить теплоход! Пришла беда — открывай ворота! Получая на весь экипаж суточное вино в тропиках — восемьдесят бутылок на триста человек, я, молчанием, разрешил взять бутылку хозяйственному помощнику капитана. Юркий рыжий официант нагло забрал вторую бутылку. Я молчал, вспоминая прапорщика цыгана, который в армии, на моих глазах, воровал масло. Мне как будто отшибло мозги. Я забыл, что я честный комсомолец, что должен защищать народное добро.

Память! И старший помощник капитана Попов, сотрудник КГБ, воздействовал мне на память, используя цифры пять, ноль и число пятнадцать. Главный старший помощник капитана Сигель, сотрудник ГРУ, презрительно посылал меня в пятнадцатый танковый отсек. Снова пятнадцать! В море советский пассажирский теплоход вышел без пресной воды.

ГРУ и КГБ кодируют безмозглых клиентов! Лишают их памяти! Подсознательно подчиняют! Так объясняла мою забывчивость мисс Сури. Боевая проверка возможностей советских спецслужб!

В обезвоженном рейсе оставшиеся капли пресной воды отдавали иностранным пассажирам. Три сотни советских членов и членок ходили грязными. Немытыми. На борту лайнера находилось полторы сотни чумазых советских женщин — членок экипажа, и несколько сот чистеньких очаровательных нечленок — пассажирок. Среди пассажирок была и моя шоколадная, гибкая мисс Сури. Мисс Сури ночью возлагала ноги мне на плечи ничуть не напрягаясь! Очень гибкая женщина!

Женщины! Вот от кого мужики память теряют!

Секс с мисс Сури мне приелся. Мисс Сури это чёрный африканский хлеб американской выпечки. Нерусский картофель батат. Батат в разгар секса холерической змеёй, пресмыкающимся выскальзывал из объятий. На самом интересном месте. Озлобился я. Обозлился. Захотелось женской белой булочки в виде французского сангвинического, неподвижного брёвнышка.

В польском порту Гдыня очаровала белокожая пани Хида. Занимались с ней сексом на кладбищах. Польские кладбища не самые лучшие места для любви. Хотелось комфорта.

Явилась желаемая член экипажа, (скорее кружок члена) — Дуня, очаровательная русская стюардесса по фамилии Лоцман, блондиночка с золотою косой. Кожа прозрачная, сама стройная, глаза с поволокой, красоты морячка неописуемой. Умна, как Василиса Премудрая! Я ей ворковал, что имя её с двумя «N» и расшифровывается как «Дур у нас нет». Красавица в ответ, — А я?

Хороша! Вечером на теплоходе конечно танцы. Затем манцы, обниманцы. И вот Дуняша в моей постели. Пёрышком лёгким покрыл я тело Дуни, раздвинул её ноги, и прицелился орудием шпиона в центральное междометие. Дуня шепчет,

— Давай в попочку!

Несколько лет работы на флоте добавили мне опытности. Учился я в мореходном училище, знал, что такое опасный фарватер.