Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро

Мэрилин не отвечает, только кивает. Обычно она принимает парочку своих таблеток – и волнение как рукой снимает. Но сейчас она удержалась; опыт подсказывает, что необходимая для данного случая доза лишь дезориентирует ее. Мэрилин поправляет пояс на желто-коричневом плаще, который надела для этой сценки, затягивает потуже и пытается восстановить дыхание. Напряжение партнерши передается и ей. Запустив руку в карман, она бормочет «не забыла» и незаметно вытаскивает маленькую, 0,2 литра, бутылку «Джек Дэниелс».

– В таких случаях, как мой, черный кофе не помогает.

Почти все места уже заняты. Шум в зале нарастает, эхом отдаваясь в высоких сводах бывшей церкви.

Две женщины стоят рядышком, потягивая кофе и виски. Будь у них такая возможность, они растянули бы ожидание в вечность.

Голос Страсберга перекрывает гомон. Зал умолкает.

– О’кей, – говорит Морин, – сейчас наш выход.

– Что ж, тогда – по местам?

– Да, пора.

– Морин, – говорит Мэрилин.

– Да?

– Я их знаю.

– Знаешь – что?

– Мои реплики.

Сцена заканчивается, и приходит непередаваемое облегчение. Страсберг уже кричит, что это было потрясающе. Вскидывает руки. Вскакивает на ноги. Хлопает в ладоши. Но она этого не чувствует. Знает, что не думала о сцене как о «проработке» или «прослушивании» (только как о «защищенной среде»), но понимает, что до леди Макбет ей еще – как до неба.

Поднявшись на сцену, Мэрилин поняла, что едва может ходить. На ногах словно гири повисли, даже дойти до Морин стало проблемой. Она попыталась как-то компенсировать это. Добавила утонченности движениям. Постаралась контролировать голос. В какой-то момент даже засомневалась, что доиграет до конца. Но, по крайней мере, не пропустила ни единого слова.

Они с Морин отходят в темный уголок, подальше от мистера Страсберга. Подальше ото всех. На сцене они были двумя девушками, оказавшимися в одном месте, поочередно болтавшими между паузами. Теперь же они словно незнакомки, пережившие общую катастрофу и навсегда соединенные перенесенным испытанием. Они пытаются поздравлять друг дружку, смеются, соглашаясь с тем, что коллизия нервов приводит единственно к взрыву. Мэрилин говорит, что «Джек Дэниелс» просится назад, что, наверно, это было какое-то некачественное пойло. Они берутся за руки и тут же руки отпускают. Поворачиваются к выходу и синхронно вытирают ладони о бедра.

Когда она вернется в Голливуд, там только и будут говорить, что о ее учебе в Нью-Йорке и так называемом Методе. Ей попытаются навязать прежний голливудский образ и будут в ярости, когда поймут, что она уже не та сговорчивая простушка, какой была раньше. Некоторые обвинят ее в претенциозности. Но она станет такой целеустремленной и сосредоточенной, какой никогда не была раньше.

Весна 1956-го: Лос-Анджелес

Артур боится, что знакомство с ним может повлиять на карьеру Мэрилин. Комитет Джо Маккарти дышит ему в спину, обещая вызвать в суд повесткой, и тогда ему придется сдать друзей (ради спасения репутации и писательской деятельности) и позволит самому остаться на свободе.

Он мог бы оставаться в пустыне вечно, говорит Артур ей по телефону из будки на озере Пирамид. Она – в Лос-Анджелесе, на съемках «Автобусной остановки», ожидает так называемого «ускоренного» развода, который он получит, когда проведет в Неваде шесть недель, необходимые для того, чтобы стать резидентом этого штата. Тогда они поженятся. Но, может, он так и останется в пустыне. Здесь он встречал ковбоев, которые живут в норах, и если не знать точного места, где эти норы находятся, отыскать их невозможно. Они появляются на людях, только когда есть возможность поработать.

– Я бы тоже так мог. Только тебе понадобится карта, когда приедешь меня искать.

– Не глупи. Ты же из Бруклина. Ты не будешь жить в норе в пустыне.

– Ты никогда не думала, каково это – жить в абсолютном отрыве от мейнстрима?

Она думает о норуолкской больнице, где длинные белые коридоры похожи на линии разлома, от которых откалываются отдельные комнаты.

Игнорируя вопрос, она говорит Артуру, что время бежит недостаточно быстро и она не может ждать, пока развод в Рино войдет в силу, и они снова будут вместе. Он отвечает, что, по крайней мере, пребывание в пустыне вдохновляет на работу. Быть может, в итоге он напишет что-нибудь для нее. Возможно, картину.

– Как бы нам прожить эти шесть недель без того, чтобы ФБР не накопало на тебя что-нибудь новенькое?

– Да, как бы…

– Вот и я о том же!