Неприкаянная

— Вы хорошие воины, но тащить вас вместе с семьями через все королевство мне не хочется, — чуть подумав, заявил герцог. — Уже сегодня глава местного воинства предоставит в мое распоряжение отряд сильных воинов, а вы, если вас это устроит, останетесь здесь. Вас примут на службу в королевские войска, а вашим семьям предоставят жилье.

— Мы останемся, но как быть с долгом? Мы задолжали госпоже. На нас долг жизни, и не только. Она выкупила нас на торгах.

— Этот вопрос она будет решать сама. А как она вас выкупила? Как сумела перевести через границу?

— Мурды, захватившие нас в плен, покинули территорию нашего королевства ночью. Нас сумели переправить через реку, минуя королевские патрули. Шаман, прикрывающий степняков, был очень силен. Нас уже выставили на торги в приграничном поселке, торговые ряды которого расположены напротив приграничной крепостцы. Находясь в загоне для рабов, я хорошо видел стражников, патрулирующих ее стены. Желающие купить белых женщин и детей подходили к нашему продавцу постоянно, но то ли цену он назначал высокую, то ли покупатели еще не решили, кого и зачем они хотят купить, но, на наше счастье, никого из нас до появления госпожи так и не продали. Она появилась возле наших загонов ближе к полудню. Ее образ заставлял покупателей разбегаться в разные стороны, а продавцов судорожно сжимать кулаки. Удивительное, скажу я вам, было зрелище. Идет не торопясь по торговым рядам мурдов маленькая, хрупкая женщина, одетая в дорогое черное платье, с густой длинной вуалью, полностью скрывающей лицо. Держит одной рукой за холку огромного зверя, способного послужить ей лошадью, а в другой — веер и не обращает внимания ни на что, кроме товара. Два мощных, высоких для своего народа мурда, идущих следом за ней, не впечатляли уже никого. Она подошла к нам и, не обращая внимания на нашего продавца с надсмотрщиками, начала выяснять, кто мы, откуда, сколько нас, есть ли женщины, готовы ли мы проводить ее до столицы королевства Нурин.

Далее Никлош подробно поделился всеми событиями нашего пути.

— Как она выглядит без вуали? — Герцогу все не хватало деталей.

— Никто из нас не видел ее лица, а потому на этот вопрос ответа у меня нет, ваша светлость.

— Хорошо. Иди и распорядись, чтобы мне в комнату доставили обед. Пообедайте сами и ждите моих дальнейших приказаний. Воинов от моей комнаты можешь убрать.

— Ваша светлость… — замялся у дверей Никлош. — Тут такое дело. Сегодня утром в комнате госпожи мы обнаружили спящего крепким сном Серого — того молоденького, вчерашнего. Разбуженный, он убежал с постоялого двора как ошпаренный, а вот госпожа… Она сегодня в комнате не ночевала. Мы до сих пор не знаем, куда она ушла в сопровождении своей зверюги. Ее вещей на месте нет, их и было-то немного. В фургоне ничего не исчезло, все целехонько, но время идет, а ее все нет. Я послал четырех воинов, они сходили на рынок, поспрашивали у торговцев, но ни ее, ни ее зверя в городе никто не видел. Может, вы знаете, куда она могла уйти?

— Что-о-о? — прохрипел герцог, понимая наконец-то, что именно его тревожило. — Женщин и детей сажай обедать, а сами все, сколько вас есть, еще раз прочешите весь город! Быстрее, Никлош! Быстрее!

Глупцом Никлош никогда не был, а потому распоряжение его светлости принялся исполнять с большой поспешностью. Уже через несколько минут во дворе послышался его звучный голос, собирающий людей и отдающий им четкие приказы. Поиски начались…

И оказались безрезультатными. Ни наемники, ни стража, подключенная к поиску главой местного воинского отряда, не смогли найти в городе хрупкую женщину в черном платье. Огромную кошку тоже никто не видел. К вечеру можно было с уверенностью говорить о том, что никто похожий город не покидал, но и в городе их тоже нет. Ночь прошла в тревожном, но бесполезном ожидании. Личность герцога была подтверждена, отряд в количестве сорока воинов был готов тронуться в путь. Городские казармы пополнились новыми людьми, пришедшими в город вместе с герцогом, крепкая, удобная дорожная карета ожидала своего пассажира. Загадку исчезновения их спасительницы решить так и не удалось. С собой герцог забрал только коня и кобылу, купленную госпожой, по словам Никлоша, специально для него, остальное имущество, как и лошади, было оставлено бывшим пленникам.

Утро было солнечным, ярким, но укрывшегося в карете герцога оно не радовало. Гнев, обида и тревога терзали его душу, как свора бешеных собак. Бросила… Она его бросила! Ничего не сказала! Ничего не объяснила! Он только сегодня ночью осознал, что обязан этой маленькой женщине не только своей жизнью, но больше — своей душой. Она вернула ему желание жить. А он? Что сделал он?