Неприкаянное Племя: Сурвивалист (СИ)

- Ваша Светлость, поднимайтесь, - как черт из табакерки, из туманы появился бард.

- Не могу, - простонала девушка, даже не делая попытки встать. Наоборот, Катаржина поудобнее устроилась на земле, подгребла под голову листья и, заметив флягу в руке связного, потребовала: - Дай!

Лицо барда исказилось в зловещей ухмылке. Девушка его не видела, а вот Патрик заметил и нерешительно замер на месте, не зная, чего ожидать.

- Действительно не можешь - прошипел бард.

В его голосе было столько презрения и яда, что княжна оторвала взгляд от манящей фляги с водой и посмотрела на своего фаворита. Мужчина изменился. В сумерках его черты лица приобрели какое-то хищное, зловещее выражение, а широкая белозубая улыбка, сводившая с ума придворных дам, напоминала звериный оскал. Патрик замер, боясь пошевелиться и удерживая открытую бутыль на вытянутой руке...

Бард стремительно нагнулся, выбросил вперёд руку, схватил Катаржину за горло и поднял.

- Ну, если, душа моя, ты больше не можешь бежать, - с наслаждением протянул мужчина, - мы никуда не уйдём с этой поляны.

Девушка вцепилась в его руку, пытаясь освободиться, только бард оказался гораздо сильнее, чем о нем можно было подумать. Из горла Катаржины вырывался какой-то невнятный хрип и, сохраняя широкую улыбку, фаворит участливо поинтересовался:

- Неудобно говорить? А ты помолчи... как же мне надоел твой треп. - Медленно, явно наслаждаясь каждым мгновением, он достал кинжал с болотно-зеленым лезвием.

Увидев оружие, княжна начала вырываться активнее. Она извивалась в стальной хватке убийцы, трепыхалась как тонконогая лань, угодившая в охотничий капкан, с тем же результатом. Широко распахнутые, наполненные первобытным ужасом (не за себя, за ребёнка!) глаза девушки, наконец, остановились на Патрике. Надежда, просьба и мольба отразились в них... этот взгляд заметил бард.

- Ты рассчитываешь на помощь раба? Смотри на меня! - он встряхнул её, как тряпичную куклу. - Смотри! - От этого крика у Патрика противно заныли зубы, а в уши как будто вкрутили шурупы, словно провели гвоздём по стеклу. - Как ты думаешь, откуда он взялся? Думаешь, его тебе подарил папаша? Нет, моя госпожа, это я его купил, а ты такая дура, что даже не проверила! Он мне докладывал обо всех твоих секретах и тайнах.

По щекам девушки катились слезы, но она не оставляла попыток освободиться. Опять её взгляд, наполненный криком о помощи, обратился к рабу. О да, ей не надо было издавать звуки - глаза говорили красочнее любых слов... Но Лопес не шевельнулся. Будь он героем какого-то бульварного романа, то, не задумываясь, бросился на помощь девушки, спас её, и получил фантастическую награду. К сожалению, реальность - существо многогранное, но безжалостное.

Убийца быстро вонзил кинжал в живот девушки и медленно, испытывая удовольствие, потянул вверх. С противным треском, зелёное лезвие вспарывало ткань и плоть. Катаржина захрипела и активнее начала махать руками. Патрик отвернулся.

- Ты только посмотри на это, - через несколько минут прозвучал голос барда. - Раб, я к тебе обращаюсь! Смотри.

Было достаточно темно, но Патрик сумел рассмотреть картину в мельчайших деталях... и запомнил её на всю жизнь. В позе зародыша, у ног убийцы лежала девушка, а тот держал на ладони какой-то небольшой мерзкий комок плоти.

- Эмбрион. Ха-ха! Ублюдок дема и дворянки. Маги неплохо заплатят за такой экземпляр.

Бард достал из своей сумки колбу с мутной жидкостью внутри и начал аккуратно упаковывать в неё эмбриона. Патрик Лопес посмотрел на Катаржину, та ещё была жива. Девушка тихо скулила на одной ноте и пыталась скрюченными, покрытыми слизью и кровью пальцами засунуть вывалившийся кишечник в живот. Требуха расползалась в разные стороны и никак не хотела возвращаться... ей было безумно, мучительно больно. Этот тихий и одновременно жуткий вой, эти дрожащие, словно сведённые судорогой тонкие руки, он никогда не смог забыть. Волосы на голове Патрика зашевелились, его вырвало.

- Какие же вы, демы, неженки! - рявкнул бард. - Иди, там, в овраге есть речушка, умойся.

Прочь. Прочь от этого ужасного места! Кубарем Лопес скатился на дно ложбины и жадно припал к ручью. Вверху со стороны поляны раздался чей-то топот и жуткий рев. Что ещё сделало это чудовище? Какого демона призвало? Рёв повторился. Желая отгородиться от происходящего, Патрик набрал полную грудь воздуха и опустил голову в обжигающе холодную воду. Звуки исчезли, он начал успокаиваться, когда почувствовал, как вздрогнула земля, а затем - яркая вспышка, высветившая дно ручья. Лопес сжал ладони, сминая грязь, лишь бы удержаться, лишь бы не вынырнуть и не слышать, не видеть и не знать, что твориться наверху. Лёгкие начало жечь. Воздух заканчивался и ему пришлось поднять голову.