Неприкаянные

— Мать ничего не знает про другой дом, — разводит огромными ручищами Шкуратов пару минут спустя. — И про ребенка тоже ничего не может сказать. Она говорит, что ее сын собирается жениться на хорошей девушке по всем правилам, и у него не может быть никаких внебрачных детей. В их семье так не принято. Если сын собирается привести в дом невестку, то та обязательно должна быть непорочной.

— Какое странное правило, — потирает подбородок Афинский.

— Ее сын живет с ней и занимается своими отелями. Других домов у него нет. Он планировал после свадьбы привести жену к матери. Сезон только начинается, работы невпроворот. Говорит, вчера вечером Феликс уехал в отель у бухты. Я возьму людей, мы поедем туда. А вам предлагаю пока немного передохнуть. Ваше присутствие при допросах нам совсем ни к чему. Вы только собьете с толка следствие.

Мы с Афинским переглядываемся. Шкуратов прав — теперь это дело полиции.

Нас высаживают у полицейского участка.

— Устала? — с сочувствием посматривает на меня Андрей.

— Есть немного, — киваю я. Все же, вчерашнее падение дает о себе знать. Мне нужно в постель.

— Поехали, я отвезу тебя домой.

Он открывает мне переднюю дверцу своего синего кроссовера, и я осторожно сажусь внутрь.

— Твоя мама не очень удивится, если я провожу тебя до двери? — включая зажигание, улыбается он.

— Думаю, нет. Она будет рада, что у меня появился такой обаятельный защитник, — подмигиваю ему я.

Мама не просто рада — она убеждает Андрея остаться с нами пообедать.

— Я приготовила превосходные тефтели в сливочном соусе. Не прощу себя, если такой привлекательный мужчина уйдет от нас голодным, — заливается соловьем она.

— Останешься? — с надеждой заглядываю в глаза Андрею я. Почему-то мне очень хочется, чтобы он остался.

— Если женщины просят, я не могу им отказать. Но обещай мне, Тася, что после обеда ляжешь в постель.

— Обещаю. Ванная здесь, — показываю на маленькую деревянную дверь я.

Андрей исчезает за дверью, а мама с любопытством посматривает в мою сторону.

— Я так понимаю, это не только твой новый босс, но еще и новое увлечение? — тихо спрашивает она.

— Представь себе, — смущенно улыбаюсь я.

— Честно говоря, прошлой ночью я думала, что у меня разорвется сердце. Как тебе удалось сбежать от Феликса, Тася?

— Не спрашивай… — я качаю головой и сажусь на мягкий уголок. — Наверное, я просто очень хотела жить дальше. Но еще раз на такой прыжок под колеса других машин я вряд ли решусь.

— Кто бы мог подумать, что у Феликса на уме такие страшные вещи.

Мама накрывает стол, и я замечаю, как у нее дрожат руки. Я порываюсь ей помочь, но она меня останавливает.

— Нет, Тася. Сиди спокойно. Тебе надо больше отдыхать.

— Как хочешь, — возвращаюсь на место я.

Мама удовлетворенно кивает и достает из холодильника салат из свежих овощей.

В кухонном проеме появляется Афинский. Я улыбаюсь и взмахом руки приглашаю его сесть рядом со мной. Он садится за стол, и я сжимаю его руку в своей.

Мама ставит перед нами две тарелки, полные ароматных тефтелей и жареной картошки.

— М-м-м, обожаю жареную картошку, — радуюсь я.

— Я тоже, — придвигая к себе тарелку, соглашается Афинский. — Все эти бесцельные поездки вызывают зверский аппетит. Кстати, когда я был маленьким, мама часто читала мне книгу «Малыш и Карлсон». Так вот, я заставлял ее делать тефтели, которые готовила мама Малыша.

— Значит, я не зря сегодня приготовила тефтели, — расцветает моя мама.

Мы с Андреем переглядываемся и непонятно чему улыбаемся.

— К чаю будет лимонный пирог. Ира делала вчера, — направляется к электрическому чайнику на окне мама.

— Ира? — удивляюсь я. — Она же сроду ничего не печет.

— Демид у нас ночевал. Вот она и расстаралась, — усмехается мама. — Даже с собой ему сегодня утром два куска пирога положила.

Мы с Андреем снова переглядываемся.

— Кажется, не такой уж он и бывший, этот ваш Демид, — осуждающе посматривает на меня Андрей. — А ты еще хотела мне свою сестру сосватать.

— Да не хотела я… — давлюсь смехом и листьями салата. — Я просто не знала, что тебе сказать, когда ты спросил про инстаграм.

После обеда мама уходит из кухни, а мы с Андреем еще долго пьем чай. Вернее, чай мы совсем не пьем. Его пальцы массируют мое запястье. Губы нежно касаются ложбинки у основания шеи, и я чувствую, как по телу рассыпаются волшебные мурашки от его легких прикосновений. Мое дыхание сбивается, когда он впивается в мои губы и жалит их рваными поцелуями. Внутри меня разгорается пожар. Усталость растворяется в наслаждении. В наслаждении прикосновениями. В наслаждении взглядами. В наслаждении сплетением рук.

— Я буду скучать по тебе сегодня вечером… — выдыхает мне в шею Андрей. — Безумно буду скучать.

— Я тоже, — ловя его взгляд затуманенным взором, шепчу в ответ. Запускаю пальцы в его взъерошенные русые волосы, и плавлюсь, словно теплый воск в его объятиях.

— Выгоняй меня, — поглаживая мою спину, просит он. — Иначе все мои дела встанут окончательно, а компания папы разорится.

— Ладно, — грустно вздыхаю я. Поднимаюсь с уголка и беру его за руку. — Идем, я вытолкаю тебя за дверь.