Неприкаянные

Андрей толкает входную дверь плечом и первым выходит на улицу. Я на миг с восторгом замираю. Наступающий вечер бесподобен. Море спокойно. Воздух теплый и пахнет смесью цветов и соленого бриза.

Мой спутник притягивает меня к себе за талию, и мы уверенно шагаем через набережную сквозь толпу таких же наслаждающихся прекрасным вечером отдыхающих.

Мы молчим. Наши мысли заняты одним и тем же вопросом — что могло прийти в голову Юрию Семеновичу?

Вот и переулок, который ведет в ухоженный частный сектор. Уютный дворик с цветущими пионами.

Андрей ловко поддевает замок на калитке с обратной стороны, и мы оказываемся во дворе его родителей.

Юрий Семенович показывается на пороге.

— Андрюша, ты с Таисией…как хорошо, — расплывается в улыбке он. — Тася, иди, я тебя обниму.

Я успеваю взбежать по ступеням и уже готова утонуть в крепких объятиях своего прежнего босса, как в окно выглядывает мама Андрея.

— Как хорошо, что вы пришли! Будем пить чай, — радуется она.

— Хотите, помогу накрыть? — вызываюсь я. И пусть мой желудок протестует против еще одной порции чая после такого обильного обеда в ресторане, здесь главное — процесс.

— Конечно, Тася. Жду тебя на кухне. Я сегодня пекла такие булочки — пальчики оближешь! — жестами зовет меня в дом Ольга Николаевна.

Глаза становятся влажными. Не знаю, когда семья Андрея успела стать для меня такой родной. Его квартира, дом родителей, их общество. Мне так хорошо рядом с ними. Как будто среди этих людей моя душа нашла настоящий приют.

Мы с мамой Андрея приносим в гостиную чайный сервиз и поднос с угощениями. Булочки ароматно пахнут ванилью, и даже после нашего с Андреем слоновьего обеда мне хочется их попробовать.

— Если разрезать булочку и намазать ее клубничным джемом, будет очень вкусно, — подмигивает мне Юрий Семенович и берет в руки нож.

— А еще можно добавить сливочное масло, — подсказывает Андрей. — В детстве я обожал на завтрак булочки со сливочным маслом и джемом.

Юрий Семенович помогает жене разлить чай в красивые фарфоровые кружки.

— Знаешь, Андрюша, я тут разбирал фотографии в комнате Дины и кое-что вспомнил, — как бы между делом произносит он.

Андрей с опаской посматривает на мать, но отец продолжает говорить.

— Когда она только начала встречаться с Феликсом, была так окрылена чувствами. Тогда Дина еще делилась с нами своими мечтами, планами на будущее…

Юрий Семенович замолкает. Видимо, ему трудно справляться с чувствами.

— Так вот, как-то вечером она рассказывала мне, что Феликс обещал отвезти ее на греческий остров Миконос. Она даже сделала загранпаспорт — так сильно ей хотелось увидеть место, которое еще зовут Венецией. Дина рассказывала мне, как ей хочется кваритру в доме с уютным цветочным балконом…

— Он мог наговорить ей что угодно в порыве страсти, — хмурится Андрей. — Венеция — это совсем не Греция, папа. Прошло столько лет! Ты мог все спутать.

— Знаю, знаю, это похоже на бред отчаявшихся сумасшедших. Но я подумал — а что, если Феликс решил бежать туда, на этот остров?

— На остров или в Венецию? Да и зачем? — непонимающе разводит руками Андрей. — Ехать в другую страну с незарегистрированным ребенком проблемно.

— Каким…ребенком? — удивленно произносит Ольга Николаевна.

Мои глаза распахиваются от страха. Андрей не хотел, чтобы его мама знала о ребенке, и случайно оговорился.

Мужчины тоже пугаются. Смотрят друг на друга. Отец вздыхает и сдается первым.

— Ладно, уже… Оля, Феликс прячет ребенка, который был у них с Диной.

— Ребенок? У них с Диной был ребенок?! Но… как?

Фарфоровая кружка со звоном бьется о блюдце.

— Мы не знаем… — с отчаянием проводит по волосам Андрей. — Его видела Тася. Мальчика зовут Эрик, и он нигде не зарегистрирован.

Ольга Николаевна прикрывает рот рукой. У нее в глазах плещется безумная тревога.

Я нервно сглатываю. Похоже, с этого момента в нашей компании на одного неприкаянного больше.

— И вы не говорили мне?! Да как вы могли?! — беспомощно взмахивает руками она. Ее губы дрожат. Да, нас теперь действительно на один больше.

— Прости, мам… я не хотел, чтобы ты чувствовала то же, что и мы с папой. Это отчаяние, безысходность — от них можно свихнуться.

Андрей поднимается с дивана и подходит к ней. Пытается обнять, но она только отталкивает его от себя.

Я подавлена. Растерянно тереблю ручку фарфоровой кружки и не знаю, куда деть глаза.

— Тася, с мальчиком все в порядке? Он здоров? — бросается ко мне Ольга Николаевна.

— На тот момент, когда Феликс меня с ним познакомил, все было хорошо, — пытаюсь осторожно подбирать слова я.

— А как он выглядит?

— Похож на Андрея… — я улыбаюсь. — Глаза такие же точно… сначала я думала, что Дина была невестой Андрея, и это его сын. А оказалось, что Дина — сестра.

— Дина и Андрюша внешне были похожи… — понимающе кивает она. В глазах плещется отчаяние. Такое же, как то, которое я периодически улавливаю во взгляде Афинского.

— Мам, следствие ищет Феликса, — вступает в разговор Андрей. — Его найдут, обязательно. Рано или поздно он где-нибудь засветится. С ребенком трудно долго играть в прятки. Особенно, если мальчик не зарегистрирован.